Моему приятелю Вовке, повезло с отцом. Бывший офицер – танкист, попавший под Хрущёвские сокращения, работал простым шахтёром, и был удивительно заботливым мужем. Приходя после смены, он шёл на кухню, и начинал готовить. Делал он это умело и с любовью. Я долго не мог этого понять, поскольку у нас в семье, готовила мама. И однажды я спросил у Вовки: - А почему твой отец готовит, как баба? - Дурак ты, Артур, мужчина должен уметь готовить. - Зачем? - Вот задержится твоя жена на работе, что ты будешь есть? - Хлеб с колбасой. - Разве это еда? Надо есть первое и второе, а ещё хорошо бы научиться печь пироги, как моя мамка. - Ты, что, девчонка? - Сам ты девчонка, вот ты умеешь чистить картошку? - Нет, а зачем мне это надо? - А как ты в армии собираешься служить? - Вовка, балда, в армии стреляют, а не картошку чистят! - А ты откуда знаешь? - Лёнька Анисимов из армии вернулся, так он рассказывал, что только и стрелял. - А мой батя рассказывал, как они в наряде по несколько ванн картошки чистили, на всё танковое училище. - Трындишь? - А кто там ещё картошку чистить будет? - Повара, в столовой. - Батя рассказывал, что курсанты сами чистили. - А ты умеешь чистить картошку? - Один раз пробовал, но я медленно чищу, батя нож и отобрал.
Меня не интересовала чистка картошки для жены, а вот подготовка к армии была у нас культом. Мы бесстрашно карабкались по перекрытиям строящегося рядом с домом здания, с пластмассовыми автоматами за спиной, и тайком от взрослых, метали перочинный ножик в дерево. И раз Вовкин батя, офицер – танкист, сказал, что в армии надо уметь чистить картошку, то я просто обязан это освоить. - Вовка, - сказал я решительно, - научи меня чистить картошку. - Да я не умею. - Ты же сказал, что чистил? - Да, один раз, но медленно. - А куда нам спешить? До армии ещё восемь лет. - А давай! – неожиданно ожил флегматичный Вовка, - почистим и пожарим! Батя с мамкой вернутся, а на столе ужин! Вот удивятся! - А ты жарить умеешь? - Нет, но я видел, как мамка жарит, - там легкотня. Главное – не пересолить и чтобы не подгорело. - А может, сварим в мундире? - Ну, ты и тупой! Если в мундире – тогда зачем картошку чистить? - Тоже верно, - сказал я обречённо, поскольку интуитивно почувствовал, что добром, наша затея не закончится.
Вовка вытащил на середину кухни пол мешка картошки, поставил между табуретками мусорное ведро, и эмалированное ведро с водой. Достал из стола два больших кухонных ножа, с широкими лезвиями, и показал мне, как надо чистить картошку. Огромный нож, в его небольшой ручонке, держался неуверенно, а снять тонкую кожуру у него не получалось. Поэтому он периодически ставил картошку на мешок, и обрезал кожуру. Я решил блеснуть рацпредложением: - Вовка, а давай картошку обрежем со всех сторон, чтобы получился чистый кубик? - Не, у мамки чистая картошка круглая, или как яйцо. - Ну, тогда, мы с тобой до утра будем чистить. А ведь ты хотел батю с мамкой порадовать. А квадратную картошку легче потом полосками резать. Давай! - Ладно, давай, - ответил без энтузиазма Вовка, и грустно посмотрел на мешок с картошкой.
Чистка картошки, по моей передовой технологии, пошла бодро. Мы пели песню из Неуловимых мстителей, акцентируя голос на словах: вы нам только шепните, мы на помощь придём! Мы увлеклись, и остановились только тогда, когда мешок опустел. Ведро было полным очищенной картошкой. Мусорного ведра не хватило, и под очистки пришлось взять большой медный таз, который Вовка приволок из спальни родителей. Выбросив мусор, мы приступили к жарке. Жарил Вовка, а я только резал картошку на соломку. Залив масло в сковородку, и поставив её на огонь, Вовка, тоном бывалого повара, начал мною руководить: - А чё у тебя соломка разной толщины? Давай режь одинаково, для бати с мамкой жарим! - Вовка, не мешай, какая разница? - Да ты чё? Соломки должны быть одинаковыми, я точно знаю! Вот эту – ты правильно порезал, - сказал Вовка, вытащив из кучки соломку, и положив её передо мной, - делай остальные как эту, а косые мы сами съедим.
Когда на кухне запахло горелым маслом, Вовка уверенно взял миску с соломкой, налил в неё воду, перемешал рукой соломку, потом слил воду в раковину и опрокинул соломку на сковородку. Раздалось шипение, потом Вовка скрылся в клубах пара и огня. Одновременно раздался его крик. Как водится в таких случаях, звал он мамку. Я схватил Вовку за ремень, и потянул его на себя. Весь пол в кухне был покрыт слизью крахмала, ведь кубики мы резали на деревянном полу, поэтому, я поскользнулся и упал, уронив Вовку на себя. Успокоившись, мы выключили газ, и осмотрели последствия взрыва. Вовкиной чёлки, бровей и ресниц – как не бывало. Кожа на лице покраснела. К счастью, глаза остались целыми. Кухне повезло меньше. Тюль была уничтожена, потолок в масле, стены и пол в картошке.
- Батя меня убьёт! – мрачно констатировал Вовка, - опять жопа болеть будет. Он так больно порет своим офицерским ремнём! - Надо полотенце на жопу намотать, и больно не будет, - выдал я очередное рацпредложение. - Надо, - неуверенно сказал Вовка, и достал из шкафа два махровых полотенца. - А зачем тебе два полотенца? - с удивлением спросил я. - Ты тоже намотай, и тебя он тоже выпорет! - Я не его сын, - начал было я, но Вовка меня перебил: - Шкодили вместе, давай отвечать тоже вместе. При тебе, может меньше бить будет. А если батя расскажет дяде Оскару, то он тебя так выпорет, что опять будешь мне жаловаться… Дядя Оскар – это мой отец. И он меня порол и за дело, и для профилактики. А так, у меня оставался шанс на меньшую кару, лишь бы Вовкин батя, ничего ему не рассказал. Повязав полотенца, мы попытались отмыть масло с потолка, но наш рост не позволил это сделать - потолки были Сталинскими. А вскоре пришли Вовкины родители. Мы вышли в прихожую, и Вовкина мама, увидев лицо сынули, запричитала: - Ой, батюшки! Что с тобой сынок? - Я мам, больше не буду, - промямлил Вовка, и заплакал. - А что это у вас на жопах? - спросил Вовкин батя, заметив выступающую под трико скатку полотенца. - Это полотенца, - ответил я жалостливо, поскольку Вовку осматривала мама. - А зачем вы их намотали? - Чтобы больно не было. - Я не понял, полностью составь предложение, двоечник! - Мы с Вовкой хотели пожарить для вас картошку, а она взорвалась. Вовка сказал, что Вы нас будете пороть, вот мы и намотали полотенца, чтобы больно не было, - выдал я нашу тайну. - И кто это придумал? - Я, - обречённо выдавил я. - Так ведь я и по ляжкам могу отходить, а там больнее. А потом ещё и Оскару расскажу, он тебе отдельно ремня пропишет. - Не надо, пожалуйста, я больше не буду, - тихо попросил я, и заплакал. - Отставить плакать, боец! – неожиданно рявкнул Вовкин батя, поставленным командирским голосом. Ремня он испугался! В армии тоже хныкать будешь перед атакой? Будь мужиком! Не скажу я Оскару, сам за него тебя выпорю. Лады? - Да. - А теперь покажи, что вы там натворили. То-то я чую, что в подъезде гарью воняет. Думал, что почтовые ящики опять подожгли.
Осмотр разрушений вызвал у Вовкиных родителей разную реакцию. Мама больше походила на сомнамбулу, и констатировала увиденное: - Вы зачем на пол крахмал вылили? - Мы не выливали, - ответил Вовка, поскольку первым начал плакать, и слёзы у него уже закончились, - мы картошку на полу резали. - А почему мешок пустой? Куда картошку подевали? - Она в ведре, мы её почистили. - Всю – то зачем, ведь не съедим столько! А тюль зачем подожгли? - Это не мы, это из сковородки, как пыхнуло! - А батюшки! А потолок чем испачкали? - Мать, это масло, - вставил Вовкин батя, - они видимо в раскалённое масло холодной воды плеснули. У меня такое в гарнизоне было. Так, Вовка? - Я не лил, я картошку туда вывалил, а она как рванёт! - Ладно, мать, побелим, ведь давно собирались. - А тюль – то новая была, красивая, - всхлипнула Вовкина мама. - Купим новую, - решительно ответил Вовкин батя, - давай с картошкой что-то делать – пропадёт. - Дак что с ней делать? - Пожарим, и заодно пацанов обучим, а остальное отварим. Пусть Артур домой отнесёт. Вот мать обрадуется – добытчик растёт! И снимайте полотенца, я вас в другой раз выпорю.
Когда я пришёл домой с кастрюлей варёной картошки, прямоугольной формы, мама была удивлена, и назвала меня добытчиком. А в армии, я с удовольствием чистил картошку. Ножом с узким лезвием, и не квадратную.
С тех пор прошло сорок шесть лет, я до сих пор жарю картошку по рецепту Вовкиного бати – Гвардии капитана в запасе Аншакова. Все хвалят…
|
Комментарии