Вот зря сказал я, что в Европе.
Рублем преподают урок.
Больнее с мелочью по попе,
Чулок.

Крючком вязала баба Шура.
Петлю спустила в серой мгле.
И тихо кошечка заснула.
В петле.

Да ты не страшная, серьёзно.
Да кто такое мог сказать?
Давай родная вытрем слезы.
Ох мать.

1. Хмели-сунели опьянеть успели!

2. Простить зло просто, когда добро из тебя просится!

3. Хмура хмарь - подняли врань.

4. Хором хоромы - хромы.

У поэта самая низкая себестоимость творчества... Для создания шедевра достаточно: клочок бумаги и огрызок карандаша!

К палачу идите смело,

Если в хохоте лживы вы!

Будет смеяться тело...

Поотдаль от головы!

* * *

            Только я выключил комп, как звякнул в прихожей звонок. Сквозь мутность дверного глазка я различил два громадных мужских силуэта и открыл двери. На пороге стояли двое в костюмах и лёгких плащах. Как раз то, что я и хотел, – два здоровенных шкафа с широченными плечами и квадратными подбородками. Одному около сорока, другому – лет двадцать пять. Старший был чуть повыше, молодой – чуть шире в плечах.

            - Нам бы господина Савельева, - вежливо сказал тот, кто постарше. – Мы из «Ильи Муромца».

            - Савельев перед вами, - ответствовалЧитать далее

     Просыпаться мне жутко не хотелось. Но всё же, несмотря на мои усилия провалиться в беспамятство вновь, блаженное забытьё медленно отступало. В полусонной голове стали возникать первые неповоротливые мысли: «Кто я? Зачем я? Живой я ещё, или нет?». Постепенно я осознал, что ещё жив – ведь только живые могут чувствовать холод. А я его сейчас чувствовал и даже очень. Уяснив, что ещё жив, я озадачился следующей любознательной мыслью: «Почему я сплю в какой-то неестест­вен­ной позе?». Чтобы выяснить это, я попробовал открыть глаза. С неимоверным тру­дом мне удалось разлепить их и я увидел собственные ноги в чёрных брюках и вЧитать далее