ИнформацияНаши лидеры
TOP комментаторов
|
( Голосов: 5 )
|
Регистрация /ВходСейчас на сайтеСейчас 1554 гостей и 9 пользователей онлайнПоиск по сайтуАктивные авторыКомментарии
|
Design by reise-buero-augsburg.de & go-windows.de
Комментарии
Или я не прав, Геннадий?
"И комиссары в пыльных шлемах
Склонятся молча надо мной."
Комиссары здесь- те же волхвы, несущие дары к колыбели младенца.
Окуджава воевал,- как и Ваш родственник, Геннадий!
Почитайте Василия Гроссмана "Жизнь и судьба"; сейчас по ТВ идёт сериал по этому роману.
P.S. Надеюсь, Вы не думаете, что Окуджава надзирал за теми, кто воевал?
Булат Окуджава.
(факт)
Не бЫл в комиссарах
Булат Окуджава.
(факт)
------------------------------------------
Абсолютно нечего добавить (как говорит мой брат)!
То, что Окуджава воевал, ты можешь и не знать, но что он не был комиссаром- знать обязан!
Но Окуджава не имел отношения ни к тем, ни к другим.
Другой основоположник советской литературы — Владимир Маяковский — трубит:
Я хочу,
чтоб к штыку
приравняли перо.
С чугуном чтоб
и с выделкой стали
О работе стихов,
от Политбюро,
Чтобы делал
доклады Сталин.
В литературе расплодились приспособленцы, тоже погибшие по-своему, которые существовали в двух или в нескольких лицах, ломались, юлили, перелицовывалис ь. Благополучные удачники, конформисты, те, кто, по словам Мандельштама, “запроданы рябому черту на три поколения вперед”.
Виталий Шенталинский ,"Расстрельные ночи"
А в чём,Гена, Вы увидели конформизм у Окуджавы?
Комформизм Окуджавы вижу в этом:
"В угоду модной дани
Он комиссаров славил"
Понятно,какие времена,такие и поэты.И нам,поставленны м в те обстоятельства, не удалось бы отвертеться от той модной дани...
_________________________________________
Что за мода- говорить за всех?!
О "конформизме" Окуджавы: я хорошо помню, как в 70-е годы его стихи переписывали от руки и передавали друг другу. Потому что не нравился власть предержащим, не печатался.
Вот они\мои\ издержки советского коллективизма!
-----------------------------------------
Уместно вспомнить Гольдберга из " Казуса Кукоцкого" и согласиться с его утверждением, что генофонд нации был подорван Октябрьским переворотом.
Сначала эмиграция после революции, когда уехали многие образованные люди.
Потом сталинщина, когда многие оставшие в России люди, образованные, здоровые мужчины продуктивного возраста были расстреляны чекистами или заточены в застенки. И женщинам оставалось довольствоватьс я, чтобы родить ребенка, вертухаями да шариками -абырвалгами, затем война, когда выкошено много мужчин, а остались в живых в большинстве политработники, вохры и загранотряды.
Поэтому мы-такая нация, которой можно навязать в качестве нац. лидера , ну если не полностью абырвалга, то лицо с сомнительным прошлым, вполне определенным настоящим не самого высокого пошиба, ботающего на полуфене.ИМХО
Увы,Юрий роль комиссаров была другая.Они надзирали за теми ,кто воевал!
-------------------------------------------
Комиссары-волхвы принесли дары коммунистическо го счастья простому народу. Как у Вас с образным мышлением, Гена?
Знаете, Юрий, что любопытно? В Америке генофонд подорван не был, тем не менее в качестве нац. лидера в США нынче - лицо с сомнительным прошлым, вполне определенным настоящим не самого высокого пошиба.
P.S. У нас ведь как: половина страны сидела, а другая её охраняла.
-А у меня дедушка в лагере в охране служил...
К сожалению, не редкий случай...
Бойся комиссаров,дары приносящих!
----------------------------------------
"Веллер увидел, как мимо окна провели какого-то пленного, должно быть армянина или грузина, со светлым пятном от споротой комиссарской звезды на рукаве. Пленный был бос, необычайно грязен, зарос чёрной щетиной, он шел, припадая на раненую, обвязанную тряпкой ногу. В выражении его лица, казалось Веллеру, не было ничего человеческого- тупое, одновременно измученное и равнодушное. И вдруг человек этот поднял голову, посмотрел в сторону генерала; краткое мгновение они смотрели друг на друга, и Веллер увидел не мольбу о пощаде, а темную, тяжелую ненависть во взгляде оборванного пленного. Веллер посмотрел на стол, где лежала карта, обозначавшая движение германских дивизий.
Он думал, что разгадку войны нужно искать на этой карте, а не в ненавидящих глазах пленного комиссара."
Василий Гроссман, "За правое дело", книга 2