Яков Есепкин

Порфировые сильфиды

Образный только свет нас призовет.

И звезды воспылают нелюбовью

К свергателям всебожеских высот,

Их выспреннему всуе богословью.

Веками ложь непросто отличить

От истины высокой, солидарность

Являя обоюдную, учить

Брались толпу мессия и бездарность,

Сказители тождествовали им,

Но черни с властным родом ненавистен

Певец любой, зиждительствам благим,

Чей умысел открыто бескорыстен,

Один дарован временем удел,

Одни судьбой подобраны вериги,

Из царствований множества и дел

Слагаются магические книги.

Не чаяний приветствует народ

Спасительную требу, но коварства

Всеядного гниющий чает плод,

В том прочие мирского государства.

А веры крепость иродам страшна,

Поэтому ль живого страстотерпца

Бытийностью доказана вина,

Векам оставит он лишь пламень сердца.

И нынее, Лукреций, посмотри,

Причастность есть царица доказательств,

Участвовал, тогда не говори

О Бруте и сакральности предательств.

Тем был убит взыскующий Гамлет,

Предательства нашедший и обмана

Мистические связи, тем валет

Снедает дам пикового романа.

Велик изменой черною всегда

Скупой на подаяния властитель,

Величию сопутствует нужда

В свидетельствах и праздный нужен зритель.

Чернь горькая внимает суете,

Скрывающейся ложи и пороку,

Плодя себеподобных в нищете,

К иному не готовая уроку.

Засим отраву красную разлив

По лядвиям чернильниц легковесных,

Выводит время свой императив

Софистики и чаяний словесных.

Они ли стоят червных наших свеч,

За сими вечность патиною тлится,

Мы розовые лилии о плеч

Крушне явим и смысл определится.

Как истинно уродцев обелить,

Одним, скорее, адовым уголем

Разметить можно их и разделить,

Чтоб лучше доустраивался голем.

Бессмертия певец не избежал,

А чашу не восполнил кровотечьем,

Соперстием ее не удержал,

Претлил язык лукавым велеречьем.

Божись теперь, Ирод-золотоуст,

Сверяй труды каратом и отвесом,

Молитвенник бери, елико пуст

Изборник, недочитанный Зевесом.

Неправие свое осознают,

С любовию встречаясь, бесов теми,

Пускай еще летают и пеют,

Хмелятся и юродствуют над всеми.

Почто святые веровали им,

Сердца губили мороком литаний,

Во лжи юдоль, теперь дано другим

Дослушать смутный хор соборований.

Ответствовать за что нам, а беды

Не выместить и там, где блещут нети,

Гнилую кровь, давай, сейчас в сады

Понурые вольем, в деревья эти.

Пусть глухо наливаются они

Смертельной четверговою отравой,

Злочерную листву клеймят огни

Пред падью отраженной и лукавой.

Сама ведь ты судьбы хотела сей,

Глаголы берегла для переписки

С архангелами, вот и лицезрей,

Как ищут Вии нас и Василиски.

Блаженные не ведают о том,

Морочны сколь посмертные лобзанья,

Над басмовым твоим успенным ртом

Не вздох парит, но призрак истязанья.

Нам в гребневой сурьме не возлежать,

Быть может, за распятие мечтами

Позволит Бог, прощаясь, руки сжать

Кровавобелоснежными перстами.