Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-priority:99; mso-style-qformat:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin-top:0cm; mso-para-margin-right:0cm; mso-para-margin-bottom:10.0pt; mso-para-margin-left:0cm; line-height:115%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:11.0pt; font-family:"Calibri","sans-serif"; mso-ascii-font-family:Calibri; mso-ascii-theme-font:minor-latin; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-theme-font:minor-fareast; mso-hansi-font-family:Calibri; mso-hansi-theme-font:minor-latin;}

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцатый опус

Мрамор любят пустые сады,

 Расточимся по тусклым аллеям,

Яблок жаждать ли, мертвой воды,

Выйдем хоть к бледномрачным лилеям.

Желть запомни, холодных лепнин

Темность гордую, негу подпорок,

Черных роз каменеющий сплин

Облечет еще гипсовый морок.

Станет матовый яд кисеей,

Чернью батика золото спрячет,

И над каждой тлетворной змеей

В цвете палом царевна восплачет.

Пятьсот двадцать первый опус

Днесь златое на красном темней

Мертвых Асии пчел над стольницей,

И легко ли во сонме теней

Плесть серебро по челяди ницей.

В Ефраиме отравой цветов

Жадно дышат еще гордиолы,

Как и нам бы кровавостью ртов

Не истлить золоченые столы.

Нега алого яда темна,

Только утро осветит раструбы,

Вспомнит Кора багряность вина

И сребристые хищные губы.