Яков Есепкин

·         Из книги

«Сонник Корделии»

Портреты юдиц с жасмином и маками

Шестой фрагмент

От нагорных дворцовий святых

Нам внесут пировые емины,

Травных мало – и хватит златых

Яблок Гебы, цедящих кармины.

Мертв диамент юдоли, сады

Елеонские мглой истекают,

Барвой черной овиты плоды,

Коих тще эвмениды алкают.

Но умолкните, феи весны,

Сомолчите, пусть Изы и Ханны

Яд лиют в наши темные сны,

Где царевны пиров недыханны.

Десятый фрагмент

Молодой виноград отиснит

Золотые лекифы, тийяды

Воск прельют, аще Тийя бранит

Меловниц, зряше черные яды.

Расточайся, арома пиров,

Яды стоят любви и коварства,

Мертв жасмин о белене юров,

Гоев неба венчают на царства.

Будут черствые хлебы алеть

И Господе, в шелка совиенный,

Уберет изумрудную плеть

С темной кровью в ларец потаенный.

Тринадцатый фрагмент

И серебро темнеет, Эпир,

Будем цветью мелить апронахи,

Узы крови – к лепиру лепир

Соведут, чтить их будут монахи.

Ах, дурманящий сад лишь белей,

Фей жасмин увивает, на хлебный

Стол несут из нагорных полей

Алый мак, щедр Ефимий велебный.

Нас Господе презрит в стороне

От рекущих, с маковницей талой,

О небесном холодном огне

Истекающих цветностью алой.

Двадцать второй фрагмент

Белый день иль зерцало, следи

Это пиршество, Летия, гои

Нас презрят со небесной тверди,

Аще милы Эдему изгои.

Век молчали, а суе молчать,

Но смертливые осы парили

Над устами, одно ли – вскричать

К хорам тьмы, чтоб царей не корили.

В пировые убийцы найдут,

Враждовать станут фрики домами,

Ангела нас тогда и сведут

По челам восковыми каймами.

Пятидесятый фрагмент

И весельем пиит обуян,

Франсуа-парикмахер готовит

К стрижке локны и царь обезьян

Тигров мглы соваяния ловит.

Что и шлют нам химеры, следя

Тусклых статуй беспечность, Гермина,

Вновь пурпурного чает дождя

В зное бледном юдоль Таормина.

От июльских и мы колоннад

Всепьяны, зрим на столах эклеры

И алкаем серебро менад,

Преславляя ночные галеры.

Портреты юдиц с лекифами

Семнадцатый фрагмент

Под серебром ли горкнет вино,

Щедро лей, антиквар, ныне будем

Хмель пергамский алкать, на рядно

Шелк устелим и млечность избудем.

Что юдицы лекифы таят

И с еминой цикуту лелеют,

Гробы ль мнятся им, сколь восстоят

Меж обсид и юродно белеют.

Лишь очнемся – зерцают оне,

Как по флоксам августа виньэты

Лярвы тянут и в бледном огне

Тускло наши горят силуэты.

Тридцать девятый фрагмент

Горы кухонов жарких влекут

Пышных див, лэкех манит армою,

Всякой юне – алмазный лоскут,

Всяка нищей богата сумою.

Тяжело целование фей,

Превиенных шелками ночными,

Насылает химер ли Морфей,

Вакх струями ль поит ледяными.

Иудейские пиры ярки,

Здесь нас любят, Господе, и чают,

И со миррой Твое ангелки

Царичей убиенных встречают.

Сорок третий фрагмент

Несть еллинов и гоев, к пирам

Оглашенны сионские дивы,

Мы ль нагорным угодны дворам,

Здесь ли столпники неб юродивы.

О порфировых мантиях бдят

Ягомостей холеных челяди,

Вина молча разносят, следят,

Чтоб упились цикутою бляди.

Кто еще неотмирен, восстой,

Одеон эту мглу созерцает,

Преследи, как хрусталь золотой

В наших раменах течных мерцает.

Пятидесятый фрагмент

Красным воском столы оведут

Золотыя фиады, пасхалы

Там наставят, где нас и не ждут,

Где решетники ночи всеалы.

О шелках ли юдицы темны,

Миррой червною дышат, цветками

Чад манят в божевольные сны,

Грозных царей зовут ангелками.

И, белясь, фарисеи вино

С млечным ядом над нами пригубят,

И рекут: се успели давно,

А по ним лишь архангелы трубят.