Яков Есепкин

·         Из книги

«Архаика»

Хождения

Четвертая глава

Шумишь о чем, летейская волна,

Поешь ли, плачешь, Сузские ворота

С печалью вспоминаешь, холодна

Печаль твоя, холодного и счета

Достойна слава, мир ей и хвала,

Блуждающие звезды вдохновенья

Сияют над юдолью, тяжела

Сиянность их, сколь нет и дуновенья

Теперь во тьме небесной ветерка,

Зачем тревожить времени тенета,

Есть вечность иль покой, лети, строка,

Синоним безнадежности поэта

Горение ночное, ах, обман,

Обман лишь есть, а истине служенье

Не более, чем призрачный туман,

Умов нестойких вечное броженье

Смешит и хор небесный, и толпы

Колпачников на ярусниках ада,

Смотри, печаль моя, горят столпы

Одне во мглах, еще мирского сада

Жасмин мы не избыли, нам и сны

Кошмарные лишь снятся, и чаруют

Нас демоны, сладкая песнь волны

Звучит в ушах, бессмертие даруют

Альфийские ли вершники, пустых

Теней эдемских темные миражи,

А в деле нет подвижников святых,

И вот летят всемимо экипажи,

Квадриги неб, каретницы богов,

Глорийные пустые колесницы,

Нельзя гореть, не минув четвергов,

Еще упоевают слух синицы,

Ложь иль обман и это, не смотри

На небы и на землю, туне виды

Сии певцов манили, спят цари

И видят ночь, больные аониды

Печалью завлекают нас туда,

Где волны по две мчат, бегут, вонзаясь

В гранит Невы ль, горит, горит Звезда,

Мы с ней летим, колпачники, лобзаясь

И плача, нам вверяют сны веков,

Над крышей мира черм аляповатых

Влекут в погибель Фриды без платков

Младенцев душат – прочь от бесноватых.

Давно в сумраке призрачном и лес

Всенощный Циминийский, и чертоги,

Манили нас какими, легок вес

Земных иллюзий, суе, боги, боги,

Искать следы гармонии мирской,

О славе грезить, ложно уповая

На некое кровительство, покой

Мы честно заслужили, моровая

Нас язва не брала, но кончен путь

Героев, удостоившихся адской

Холодной мести, символы и суть

Растаяли во мраке леса, блядской

Мистерии возвышенный финал,

Благим уготованный черемами,

Уже далече, всякий столпник знал

Покой и свет, а ныне теремами

Иными очарован, сколь покой

Один сейчас предписан и по смерти

Мы свет уже не видели, такой

Пусть будет жизнь иная, опер черти

Барочных сокрушат ли потолки,

Мы это не узнаем, но горели

В миру мы очевидно, бредники

Лихие миновали, акварели

Свое на нет свели и течной мгле

Оставили, Гамлет, земле -- земное,

Сейчас еще копаются в угле

Искатели архивов, основное

Занятье их – надежды сокрушать

И юношей вести к пустому, целей

Достойных мало, истинно решать

Не может всяк живущий, азазелей

Колпаки и хламиды высоки,

А прочее сокрыто мглою, Лета

Несет корветы наши и в куски

Разбившиеся грезы, фиолета

Мы ране и не видели, от стен

Мраморных присно веяло армою

Чудесной, а итог земных картен

Всегда печален был, какой чумою

Упоевали этих палачей,

Сугатностью равенствующих аду,

Они вершили судьбы, мелочей

Одесным не прощают, яду, яду,

Смеясь, и подают хоть на пирах,

Не стоит вспоминать мирские требы,

Мы нынее во ангельских мирах,

Гостим легко, ночуем ли у Гебы,

Казалось бы, давно избыть пора

Хождения, оставить упованья

На промысел небесный, мишура

Вся эта речь, лишенная вниманья

Толпы, беги, летейская волна,

Неси в иные дали силуэты

Отравленных звездами, времена,

Реку опять, иные, днесь поэты

Забыли слово горнее и неб

Высокую порфирность, смысла мало

Дано им априори, виждь, Эреб,

Сколь все они смешны, им славы жало

И вовсе рты закрыло, немость их

Печальнее иного, но внушает

Пустое снова глория, мирских

Они достойны замков, искушает

Всегда пустым небесность, низких сфер

Капканы есть ко небам дополненье,

Где истина и слава, Агасфер

Ответит вопрошавшим, но гоненье

Свое имеет прочие, среда

Мирская златоустов не приемлет,

Кто истинно мог речь, беги, сюда

Нет входа говорящим, небо внемлет

Пророкам и не может вынесть сех

Молчащих тяжело речеголосцев,

Звездами их чарует о власех,

А после убивает, знаменосцев

Порфирных всех позвездно извели

Еще до нашей эры, спи, Геката,

Мы кровь свою засим и пролили,

Чтоб видеть мглу эдемского заката,

Урочно ль угол зрения смещен,

А видима одна лишь крыша мира

Иллюзий, Вертер плачущий смешон,

Гремят пиры и несть иного пира,

Какой нам был явлен, во очесах

Горит, горит истленный сад, юдоли

Жасмины мы всезрим, на небесах

Подобных нет цветов, молчи, глаголи,

Нет счастия и там, нет ничего

Страшнее вечных странствий и хождений,

И сумрак леса дарит волшебство

Скитающимся пленникам видений.