"

несерьёзная история.

глава первая.

Лето. Шторм. Океан. И ночь.

Ночь, в которой сильнейший тропический шторм, из-за всех своих сил, старается как можно ярче и как можно безудержнее скопировать собой, самую последнюю и самую кошмарную, вселенскую катастрофу на Земле.

Ночь, в которой беспрерывные и бесконечно-огромные океанские волны, полностью, находятся в руках у окончательно взбесившейся атмосферы.

Атмосферы, которая, в своём бесконечном бешенстве, легко заставляет подвластную ей воду, стремительно носиться по кругу "десятиэтажными" волнами и усилиями которой, эти волны, уже готовыми и нереально высоченными, водяными горами, словно бы в сказке и абсолютно бесконечной чередой, внезапно появлялись как будто бы из неоткуда как привидения.

И совершенно не давая опомниться, эти горы бешенной воды стемительно напирают отовсюду вал за валом, и сразу же показывают всю свою, необъятно-гигантскую, океанскую мощь, и стена за стеной, сталкиваются со всех сил между собой, безжалостно терзая, и повсеместно избивая друг друга своей бурлящей агрессией, и своими, немыслемыми массами.

И при этом, брызги, и капли всех калибров, вместе с кусками, и кусочками волн любых размеров, отовсюду, и везде, сплошной стеной, и наотмашь как картечью, жёстко, и зло лупят друг дружку, и всё, что только может быть сейчас вокруг них.

Потому что, представляющий атмосферу и безраздельно распоряжающийся всем этим океанским кошмаром, невероятнейшей силы, атмосферный ветер, а сказать точнее - не только распоряжающийся, но создающий всё это безумие, сверх-оглушительно ревущий и фантастически необузданный ураганище, ежесекундно, всё и вся сметает сейчас на своём пути, и не останавливаясь ни на секунду, дует и дует с немыслемой скоростью во все стороны сразу, разрывая на части ирасшвыривая по сторонам всё, что только можно разорвать и швырнуть.

Он сталкивает, сталкивает и сталкивает обезумевшие от него волны между собой, порождая и порождая тем самым, всё новые и новые водяные небоскрёбы.

А беспрерывно льющийся сплошной стеной сверху и дополняющий собой это неотвратимое природное варварство, абсолютно небывалый, проливной дождь, который по своей сути был даже не дождь, а зрительно сливающийся с океаном небесный ливень, со своими бесконечными, дождевыми потоками, которые с каждым часом только усиливаются и усиливаются, прибавляя и прибавляя собой высоту, и без того громадным, океанским волнам, нисколько, при этом, не уступая этим волнам в количестве льющейся и мечущейся, туда-сюда, воды и полностью заполняя собой, всё оставшееся, пространство между небом и океаном.

И темнота.

И не просто - темнота, а кромешная, и абсолютно непроглядная мгла.

Потому что - ни звёзд, ни Луны на небе, таких обязательных и привычных для любой другой ночи, здесь сейчас нет.

На самом деле, они - конечно же, есть.

Но именно здесь и именно сейчас, над этим штормом, они полностью скрыты от глаз чёрными и абсолютно непроницаемыми, грозовыми тучами.

Потому что, небо здесь и сейчас, освещается только скоротечными и сверхослепительнейшими вспышками от хаотически перемещающихся, и нескончаемых, ярко-хвостатых молний, неожиданно взрывающихся с разных сторон длинными, трещаще-сверкающими потоками электрического света, которые тут же, и со всего маху, вонзаются в воющий и кипящий под ними океан, показывая его в этом непроглядном ужасе стихии, лишь, небольшими и короткими, но по-настоящему страшными, сюрреалистическими фрагментами.

И конечно же, вдобавок ко всему этому, и что совершенно естесственно, сразу же в след за молниями, в роли, совершенно неподражаемого, небесного хозяина, над океаном носится, сверхоглушительно-объёмный и по-настоящему космический, супер-супергром, который, лихо бравируя своим непостижимо-космическим глобализмом и пугая, совершенно необъяснимыми по масштабу, низкотональными вибрациями, абсолютно полностью, до самого основания, разрушает и порабощает любое человеческое воображение.

Ну и как положено по закону жанра, и по всем законам мироздания, именно в такие аномальные моменты и именно в таких невероятных ситуациях - в самом центре всего этого океанского несчастья, среди и промежь небоскрёбов из волн и дождя, содрогаясь от ветра и оглушительных раскатов, и перекатов грома, то появляясь, то исчезая как поплавки на несколько мгновений, в свете молний, раз за разом, мелькают два, терпящих бедствие, разномасштабных, океанских судна.

Одно из них - это конечно же, ультрасовременный круизный лайнер, типа транс-атлантик-сервис-пассажир, огромный и белый, многопалубный и нарядный, но уже, с окончательно разорёнными штормом, прогулочными палубами и переломанно-гнутыми, декоративными конструкциями на них.

Другое же судно попроще и оно, соответственно, раз в десять короче пассажирского и во столько раз ниже его.

Во время вспышек молний, можно иногда успеть рассмотреть, что это откровенно старенький, но всё ещё крепкий, небольшой рыболовецкий сейнер.

Очень скромный и однопалубный.

С тремя, одиноко торчащими, искорёженными остатками мачт и уже без какого-либо такелажа по всей своей длине.

Но с как бы целыми до сих пор ютом, баком и рулевой рубкой, и который, в свете самых близких от него молний, смотрелся выкрашенным, скорее всего, в ярко-синий цвет.

И оба этих судна, уже много часов подряд, совершенно неуправляемы, и уже абсолютно ничего не могут самостоятельно изменить в этом ужасе, и хаосе, нереально рассверепевшей, и вконец распоясавшейся вокруг них, природы.

И поэтому - никем неуправляемая, и взбунтовавшаяся против всех, океанская стихия, без меры ощущающая сейчас свою безграничную власть над ними обоими, но при этом, как будто играя с ними, и куражась, она одинакого легко, и совершенно произвольно швыряет их во все стороны, топит, и подбрасывает вверх так, как этого сейчас хотят, окончательно разгулявшиеся, и совсем сошедшие с ума, колоссальные по силе, и размерам, океанские солённые волны.

И конечно же, эти два, и такие разные корабля, а правильнее сказать - судна, естесственно, несёт навстречу друг к другу.

Даже более того, они ведут себя так, словно они намагниченные и как это, обычно, бывает во сне - совершенно необъяснимым образом и не взирая ни на что, сквозь волны и ветер, и не иначе как ведомые самым высшим, океанским провидением, эти корабли, медленно, но неотвратимо притягиваются навстречу друг к другу.

И в конце концов, через какое-то время, они приближаются уже настолько, что освещаемые раз за разом ослепительно-яркими вспышками от бесчисленных молний, стали почти отчётливо видеть друг друга.

И с каждой новой секундой, расстояние между ними таяло прямо на глазах.

И вот - они встречаются!

Между ними уже остаётся, всего-ничего - метров пятьдесят-шестьдесят, может семьдесят, но не больше!

И конечно же, именно к этому времени, и именно в этот момент, созревает, и происходит именно та, роковАя, но всё же, вполне закономерная случайность, которая, обычно, и происходит, именно в таких - роковЫх ситуациях.

И согластно этой закономерности случайностей - большое, и современное пассажирское судно, как оборвавшийся лифт, за одно мимолётное мгновение, всем своим корпусом, срывается вниз с огромной океанской волны, и со всего маху, стремительно как в пропасть, падает плашмя в бесконечно-глубокую, солённую океанскую бездну.

И сразу же - буквально всего за несколько мгновений, все его многочисленные бортовые эллюминаторы, ряд за рядом, уходят под воду.

А вслед за ними и так же моментально, в океанскую пучину тут же погружается и нижняя, самая, так сказать, его прогулочная палуба.

А вслед за ней, одна за другой, включая корабельную рулевую рубку, без остановок, в океане исчезают и почти все, его закрытые палубы, вместе со своими, огромными, прямоугольными эллюминаторами и стеклянными дверьми.

И в какой-то момент, над поверхностью воды остаются только его дымящиеся дымоходы и его, самая верхняя, смотровая палуба со своими надстройками, гнутыми антеннами, и последними остатками своего, былого, и роскошного убранства.

И уже начинает казаться, что всё - ему уже не выбраться, и что на этот раз оно неминуемо пойдёт ко дну, как вдруг, это белоснежное судно, словно по волшебству, и как будто крича как штангист, постепенно, вначале нос, метр за метром, выныривает из своего океанского плена, и как бы появляясь ниоткуда, снова полностью оказывается на поверхности воды.

И как, и полагается у кораблей при таких неправдоподобных подъёмах из водяной бездны, нос, и борта лайнера, всем своим объёмом, слихвой зачерпывает океанскую воду, которая, подчиняясь земной физике, в полном своём объёме, безостановочно, и агрессивно проносится по всей его длине до самого конца кормы, где на мгновение замирает, а потом, развернувшись двухметрого-бурляще-кипящим потоком, сошедшей с ума воды, снова возвращается на нос лайнера, и в который уже раз, с фанатичной настойчивостью пытается снести, выломать, или доломать вдоль его бортов, всё то, что ещё не было доломано, или смыто океаном раньше.

А в тоже самое время, прям в тот же самый момент, когда пассажирский круизный лайнер полностью вынырнул из воды и всей своей громадой вновь оказался на поверхности бушующего океана, некогда ярко-синий, небольшой рыболовецкий корабль, больше сейчас похожий на свою тень, неожиданно и практически вертикально скользя на своём винте, вдруг как памятник, возносится на самый край гребня, ближайшей к пассажирскому судну, огромаднейшей волны и очень-очень красиво, и совсем на чуть-чуть, зависает прямо над ним.

И хотя кому-то это тревожное предзнаменование на гребне волны, могло бы показаться, и вечностью, однако в реальности, в таких ситуациях всё очень скоротечно, и через каких-то три-четыре реальных микромгновения, всё та же, громадная, и сумашедшая волна, виртуозно закручиваясь водяным калачиком, понесла стоящий на её гребне рыболовецкий сейнер как по ледяной горке вниз, и нереально, словно цирковой жонглёр, играючи перевернула его в воздухе вверх тормашками, и на полном взмахе вонзила его сверху, егошним, не совсем ярко-синим сейчас носом, в самую почти что середину, самой верхней смотровой палубы на белоснежном круизном лайнере, который в это мгновение, как раз, и вырвался только что полностью из океанского плена.

И в результате этой, невероятной во всех смыслах, манипуляции, давно уже полностью подчинённый, неуправляемой воле стихии, рыболов, абсолютно легко, и как это обычно показывают в фантастических фильмах - безостановочно проламывает своим бульбом все подряд палубы транс-атлантика, и как огромный синий нож, ни на чём не задерживаясь, и не тормозя, всем своим скромным корпусом, начинает быстро погружаться, в так сказать, пассажирско-комфортабельное, корабельное тело лайнера.

И здесь, можно было бы предположить, что судя по смыслу, и началу этой, так неожиданно, и буквально за несколько секунд случившейся, не совсем реальной катастрофы, наш, ослеплённый океаном рыболов, должен будет как по маслу, и казалось бы без проблем, вот-вот достигнуть своим носом самых нижних трюмов круизного лайнера, а затем, пробив тому дно, погрузиться как торпеда в океан.

Но феномена не случилось.

Потому что, только что превращённый штормом в торпеду, подплющенный и помятый, синий рыболовецкий сейнер, вдруг неожиданно останавливается и намертво застревает в безумно повреждённом собственной атакой, пассажирском чреве круизного лайнера.

И в этом, в принципе, не было ничего необычного, ведь, проламывая лайнер, рыболов, по-очерёдности, жёстко сцеплялся остатками своих матч, бака, юта, и повсеместно пробитыми, своими бортами со всеми подряд палубами и внутренними конструкциями транс-атлантика, и израсходавав на это противостояние всю свою бросковую энергию, в последний момент просто беспомощно замер, и металлически застонал.

Но гребной винт рыболова, который и стал, наверняка, основной причиной для столь резкой, и столь капитальной его остановки, как некое недоброе знамЕние, остался красоваться на поверхности круизного лайнера.

Это конечно дело случая, но фактом вышло так, что винт рыболова навечно сцепился с одним из дымящихся дымоходов транс-атлантика и распоров его на две доли до самой палубы, громадным аленьким цветком, почти заткнул ему выхлоп.

Но это было уже и не важно для транс-атлантика, так как на этот момент, судя по их обоюдным пропорциям, нос рыболова уже должен был бы застрять в самой нижней его прогулочной палубе.

То есть - пробить её своим бульбом, а потом уже в ней застрять и хотя, по всем морским правилам, именно эта палуба на лайнере была самой прочной, как впрочем, и на любом, другом корабле тоже, но столь масштабная пробоина в ней, говорила открытым текстом, что шансов на спасение у транс-атлантика уже нет.

Ведь плюс ко всему, не смотря на то, что это, поистине катастрофическое, их соитие длилось не более десяти секунд, а после, просто замерло в ожидании какого-либо продолжения, всё равно, за то время пока дело дошло до винта, и носа рыболова, на обоих кораблях, хороня последнии, самые малюсенькие шансы на удачу, с одинакого искорёженным и истерически-рваным треском-скрипом, успевают сломаться, сплющиться, либо полностью разрушиться во все стороны, их, соприкоснувшиеся между собой, внутренние конструкции.

Правда, на заметно более крупном, по своим размерам, пассажирском судне, все его самые страшные поломки, разрушения и деформации произошли только в непосредственной близости от корпуса, вонзившегося в него, рыболова.

А дальше, в стороны носа, кормы и даже к бортам, все эти разрушения на лайнере, отсек за отсеком, постепенно сходят на нет и в конце концов, вообще, полностью прекращаются.

А вот на небольшом, по сравнению с ним, рыболове, ситуация после столкновения складывалась намного хуже.

Потому что от страшного, вертикального удара об огромный круизный лайнер, все его внутренности, действительно, почти полностью разрушаются, плющатся и серьёзно деформируются по всей его длине, а содержимое его кормы, смещая всё на своём пути, оказывается в середине его корпуса.

И как ежесекундное следствие всего этого - на обоих кораблях, ярчайшими, а можно даже сказать, ослепительнейшими электросварочными вспышками, тут же вклочья рвётся, и взрывается разноцветными снопами искр, находящаяся под высоким напряжением, их корабельная электропроводка, быстро, и легко воспламеняя, полуразрушенную столкновением, внутреннюю обстановку обоих судов.

Но самым страшным и самым непоправимым результатом во всём этом кошмаре было то, что на обоих кораблях сразу же стали гибнуть, находящиеся на них и абсолютно беззащитные в таких ситуациях, люди, которые и без того уже, к тому времени и наверное все без исключений, окончательно одурели от фантастической нереальности абсолютно необузданных ужасов океанского шторма.

Но даже с учётом всех их страхов и всех замираний их сердец, вместе со всеми вариациями природного сумашествия, всё равно - никто, причём - абсолютно никто из присутствующих сейчас на этих кораблях людей, никак не ожидал ещё и такого, можно сказать, самого непредвиденного и по-настоящему, губительного развития событий в своих судьбах, а значит - надеялся на своё чудесное спасение, умоляя Бога дать им шанс.

Но чуда - тоже не случилось.

А шансы были очень сомнительными и не у всех.

К тому же, как мы все это хорошо знаем - созданные человеком машины и механизмы, обычно не жалеют в подобных случаях своих создателей и почему-то никогда не упускают возможности показать перед людьми свою безграничную, металлическую силу и свою неожиданную, неодушевлённую власть.

И поэтому - всё-всё-всё, и целое, и повреждённое, за эти десять, не полных секунд, на обоих кораблях успело превратиться в некую адскую мешанину, вперемешку с человеческой, всю в крови, и на нервах, губительной, и повсеместной паникой, и неразберихой.

А от разорвавшейся в клочья электропроводки, на обоих судах, в повреждённых отсеках, угрожающе разростаются, пока что локальные, но достаточно активные возгорания их внутреннего убранства, заволакивая всё пространство густым, удушливым дымом.

И тогда, внутри всего этого бардака, так, и не поняв, и не осознав до конца, что же именно случилось с их кораблём, все уцелевшие на круизном лайнере люди, и пассажиры, и команда, начинают в спешном порядке, и в сильнейшей коллективной панике выбираться из своих кают, и трюма на все подряд, оставшимися целыми по краям, открытые, и закрытые палубы.

Команда лайнера, через какое-то время, более-менее, придя в себя, под руководством своих офицеров, отчаянно пытается хоть как-то успокоить напуганных пассажиров и навести относительный порядок на палубах, и трюмах судна.

И своём стремлении спасти людей, и из-за всех сил борясь со штормом, матросы пытаются спустить на воду шлюпки, предлагая тем самым одну, и единственно-верную эвакуацию с гибнущего корабля, но большенство пассажиров их не слышат, и со страху, опрометчиво прыгают за борт.

Хотя, тут же выясняется, что тех, кто не сделал этого сам, или не удержался, схватившись мёртвой хваткой за что-либо, через секунду-другую-третью, всё равно, неотвратимо смывает в океан очередной, захлестнувшей их с головой, мощной и губительной, штормовой волной.

У экипажа же, вертикально стоящего и зажатого со всех сторон, рыболовецкого судна, шансов на спасение, к сожалению, было намного меньше.

Навряд ли кто-то из рыбаков смог выбраться наружу и их дальнейшая судьба мне неизвестна.

Тем более, что положение попавших в беду кораблей, с каждой новой секундой, опасно усугубляется ещё и тем, что на обоих судах, особенно на рыболове, во время столкновения были сильно повреждены, а местами - просто в клочья разорваны их топливные системы.

И их дизельное топливо, обретя неожиданную свободу, безпрерывно хлещет мощными фонтанами на искрящуюся электропроводку, и легко вспыхивает от горящей внутренней обшивки, и уже пылающим, на глазах распространяется по всем, доступным для него, отсекам.

Первым, пламя объяло рыболовецкий корабль и в течении четверти часа, он полностью превратился в горящую, вертикальную конструкцую внутри пассажирского судна, с рвущимся и льющимся изнутри его, бесконечным пламенем.

И это льющееся пламя, соединяясь, и объединяясь с топливом круизного лайнера, быстро, и вероломно захватывает, и обволакивает своим огнём, одно за другим, все внутренние помещения на лайнере, и с каждым метром всё усиливаясь, и усиливаясь в своей мощности, и прожорливости.

И не более, чем через час, не взирая на все усилия шторма, и дождя, оба эти корабля превращаются в единый, прыгающий, и пылающий в окружении воды, и непроглядной ночи, негасимый, и огромный факел.

Потом они взорвались и их поглотил океан.........

продолжение следует...