Капли на стекле

Дорога видна совсем рядом – метрах в тридцати от точки, где обрывается граница города. Выехав на асфальт, Фердинанд останавливает машину.

- Теперь-то все хорошо? – обернувшись, интересуется он.

- Да, - говорит Светоносец. – Советую вам отъехать подальше от этого города, чтобы не возникало соблазна туда вернуться. Дальше, если хотите, можете остановиться или продолжить кататься по пустыне. Украденной еды вам хватит на то, чтобы устроить пикник на всю ночь.

- Прости, - виновато произносит Венера, - мы очень хотели есть.

- Мы тоже виноваты, у нас не всегда удавалось вас покормить, что же еще вам оставалось? Я вас сейчас покину, надо помочь Артуру вернуться в родную реальность.

- Как ты? Ты не обижайся на нас с Верой, - говорит Берт парню в белом свитере. – Мы, правда, не злые.

Артур молча слушает офицера, но по его взгляду становится ясно, что он не понял ни слова.

- How are you? – догадавшись, в чем дело, спрашивает Венера.

- All right, - отвечает Артур.

- Он перестал нас понимать, потому что мы покинули город. Так же было с нами в Карфагене, когда мы могли понимать местных, а они понимали нас, хотя все говорили на своем языке. – Делится Лерснер предположением с Фердинандом.

- Не похоже, что вы говорили по-сербски, - язвит он.

- Я не знаю сербского. Говорят, он похож на русский, но я не уверена, что он меня понял бы.

- Да, вы правы, Артур вас не понимает, потому что сейчас ему это не нужно, он не на задании. Мы с вами еще увидимся, но у вас будет время от меня отдохнуть. По поводу моего обещания: отдохните, осмотритесь, а потом можете отправиться попрощаться с друзьями и посмотреть на спасенную реальность. – Мужчина в плаще болотного цвета выходит из автомобиля, за ним молча следует Артур.

Фердинанд заводит мотор и на прощание машет им рукой, а его спутница даже не поворачивает головы в их сторону. Кабриолет трогается с места. Венера выглядит недовольной. От опьянения уже, кажется, не осталось и следа. Она скрещивает руки на груди и напряженно смотрит в одну точку.

- Все в порядке? – интересуется Берт, заметив ее состояние.

- Они меня утомили, я устала.

- Ты сегодня какая-то странная, какая-то импульсивная, неуправляемая.

- После того, как я снова побывала духом стихии, почувствовала свободу, мне немного сложно вести себя как человек, но это пройдет. Думаю, надо просто отдохнуть. А еще я замерзла.

- По-моему, здесь не холодно.

- А ты походи босиком! Моя обувь куда-то пропала вместе с белым костюмом. Хорошо, что сохранилось это платье.

- Бедная. Сапоги я тебе предлагать не буду, но китель можешь накинуть. Хотя нет, у меня есть идея получше. – Фердинанд останавливает машину, выходит, достает из багажника одеяла и передает одно из них Венере. После того, как она укутывает им ноги, он укрывает ее вторым одеялом и целует. – Вот так тебе будет тепло.

- Спасибо, - улыбается она. – Куда мы сейчас поедем?

- Не поверишь и ни за что не догадаешься – в пустыню.

Она смеется, но тут же уточняет свой вопрос:

- Что ты планируешь: все время ехать или остановиться?

- Сейчас найдем место поудобней или покрасивее и остановимся. Я тоже устал.

Дорога снова уходит вверх по краю холма. Выехав на самый высокий участок трассы, Берт останавливает кабриолет. Он перелезает назад и, отставив руку, кивком головы предлагает Венере сесть рядом, облокотившись на него. Перекинув одеяла, она перебирается и сама. Обнявшись, они забывают об усталости, сияющем городе и о самой пустыне, погружаясь в дрему. Обоих накрывает тяжелый сон без сновидений. Ни единый звук не воспринимается их слухом, утренняя прохлада не ощущается, никакие воспоминания не тревожат память.

Спустя некоторое время, чувствуя, что мышцы затекли, Венера поворачивается на спину и потягивается всем телом. Уже забытое чувство комфорта, какое-то очень знакомое шуршание подсказывают ей, что она находится уже не в машине. Снова приходит мысль о том, что все недавние события были просто очень долгим сном. Лерснер открывает глаза и обнаруживает, что лежит на кровати, в большой спальной комнате, а по оконному стеклу весело стучат капли теплого летнего дождя. Справа от Венеры, уткнувшись лицом в подушку, спит Фердинанд. Мужчина все еще одет в зеленоватую офицерскую форму вермахта, а в руке крепко сжимает фуражку. Осмотрев себя, Венера замечает, что ее туника сменилась той одеждой, которая была на ней в день исчезновения: короткое платье цвета кофе с молоком с черным принтом в виде одинокой ветки саккуры.

Она тихонько встает и подходит к окну. С высоты второго этажа Венера рассматривает тихую улицу, выложенную брусчаткой, аккуратные невысокие дома. Дождь заканчивается, и на тротуарах начинают появляться первые прохожие: обычные люди, но, кроме них, и достаточно странные существа – высокие, худые с непропорционально длинными руками. Они не пугают ее своим видом, а кажутся очень забавными. Один из них, заметив ее в окне, приветливо машет ей рукой. Растерянно улыбнувшись, девушка приветствует его в ответ. Среди прочих, Лерснер разглядела и совершенно лохматое невысокое существо, больше похожее на медведя или собаку, но перемещающееся на двух ногах. Она так увлекается зрелищем, что не замечает, как проснулся Фердинанд.

- Вера, это ты? – слышит она за своей спиной его сонный голос. Девушка оборачивается.

- Я. А ты меня не узнал? - удивляется она.

- Другое платье, - с улыбкой отвечает офицер. Она подходит к нему ближе. – Тебе идет. Мы в обещанном мире?

- Похоже.

Фердинанд направляется к окну. Он долго молча смотрит на прохожих, здания, небо, брусчатку, и затем говорит:

- Знаешь, на что это похоже?

- Нет.

- На портовый средиземноморский городок. Может быть итальянский или французский. Не то чтобы похоже на какой-то конкретный город, скорее на все сразу или ни на один, но когда говорят «средиземноморский городок» я представляю именно такое место. Здесь обязательно должно быть море или океан, или хотя бы река.

- Тот океан, который мы видели в пустыне?

- Почему бы нет?

Венера с интересом рассматривает его форму. До этого момента ей было не до одежды спутника. Почему-то ее внимание больше привлекает все металлическое: награды и отличительные знаки, которые, возможно, что-то сказали бы Веронике, но для Венеры остаются большой загадкой. Такие ненужные мелочи не остаются в памяти при перерождении, поэтому для девушки они значат не больше, чем бижутерия. Но, видимо, эта ассоциация породила в ней такой интерес.

- У меня была еще медаль за ранение…

- Это которая?

- Ее сейчас нет. Меня в августе ранили, а мы с тобой были в июне.

- Красивая?

- Хах! Не очень. – Мужчина усмехается, ему и в голову никогда не приходило оценивать медали с эстетической точки зрения. – Кстати, это наш дом?

- Я думаю, наш.

- И нас в ближайшее время никто не потревожит? – Он кладет руки на ее талию.

- Нет, наверное. Ты весь мой.

- Это ты вся моя, - возражает он и, прижимая девушку к себе, страстно целует. Затем, немного отстраняется, чтобы она смогла расстегнуть пуговицы на его одежде, и сбрасывает китель на пол, оставаясь в рубашке, когда она справилась с этой задачей.

- Как же много на тебе надето! – шепотом возмущается Венера.

- Зато на тебе мало. Это вообще что: платье или комбинация? – Его руки оказываются на ее бедрах под юбкой. Целуя шею девушки, он на мгновение отвлекается, и его взгляд падает на прикроватную тумбочку, на которой теперь появились новые предметы. Фердинанду кажется, что у него все внутри похолодело, когда он увидел очередной сложенный листок бумаги. Он точно знает, что на тумбочке ничего не было, кроме фуражки, которую он сам туда положил, и вот теперь там лежат еще листок и мешочек из черного бархата. – Смотри, нам, кажется, новое задание дали, - говорит он, отстраняясь от подруги, подходит к тумбочке и открывает мешочек.

- Что там?

- Руны, - отвечает мужчина и, откладывая эту находку в сторону, берет листок.

- Руны? – удивляется Лерснер.

Фердинанд ложится на спину на кровать и разворачивает записку. Венера тоже залезает на кровать и садится на него верхом.

- Читай! – приказывает она, слегка хлопая ладонью по его животу.

- «Как вам дом? – зачитывает он. – Сейчас вы, безусловно, находитесь под впечатлением, но скоро у вас возникнут разные глупые вопросы. Сейчас спуститесь на первый этаж и примите посетителя, это вам многое объяснит». Слышишь, нам приказывают спуститься вниз?

- Куда спешить? – Целуя его, Венера принимается расстегивать его рубашку.

Внезапно раздается звук, похожий на дверной звонок.

- Нас нет дома, - шепчет Фердинанд.

Звук повторяется, затем снова.

- Вот че-ерт! – Возмущается девушка, - придется идти. Она встает, слегка поправляет платье и прическу, и направляется к двери. Фердинанд тоже поднимается, застегивает несколько пуговиц, проводит рукой по волосам и спешит за ней.

Выйдя из спальни, они неуверенно, но довольно быстро спускаются по лестнице в гостиную. Некто за дверью продолжает звонить. С опаской Венера открывает дверь. За порогом оказываются пожилая женщина и мужчина средних лет, видимо, мать и сын. Оба чем-то подавлены. Девушку немного удивляет их возраст, поскольку Владыка обещал, что времени в этом мире нет.

- Вы Ве-е… я не запомнил вашего имени. Нам нужна ваша помощь.

- Венера, но называйте меня Вера, если хотите. А чем я могу вам помочь?

- У нас случилась беда, и надо найти выход. Вы ведь предсказательница?

Венера удивляется, но ничего не отвечает, а Фердинанд, догадавшись к чему все идет, шепчет ей на ухо:

- Руны! – и добавляет незваным гостям без всякого такта: - Вы такие целеустремленные и настойчивые люди, я уже после второго-третьего звонка ушел бы.

- Почему? – удивляется дама.

- Подумал бы, что дома никого нет, или что хозяева заняты.

- Но мы знали, что вы дома, мы это чувствовали, - говорит она.

- Понятно. Я пойду, принесу руны. – Офицер улыбается, жестом приглашает пару войти, после чего сам направляется к лестнице.

- Я на секунду! – обращается Венера к гостям и догоняет его. – Слушай, - шепчет она Берту, поймав его за рукав, - с чего ты взял, что я умею предсказывать по рунам?

- Не знаю, но нам же не зря их дали?

- Я знаю их значения, но никогда не пробовала гадать, даже понятия не имею, как это делается!

- Вера, это просто: высыпаешь все из мешка и рассказываешь какие руны открыты, или достаешь из мешка, не глядя, три руны и рассказываешь все о них. Три руны это: что есть, что делать и что будет. Я раньше очень ими интересовался, а кто-то из моих сослуживцев даже пытался заниматься предсказаниями.

- Может ты этим и займешься?

- Я брошу, а ты растолкуешь, а то я уже не все значения помню, - отвечает он и, погладив ладонью ее по щеке, поднимается в спальню.

- Мы, наверное, пришли не вовремя? – грустно произносит мужчина.

- Нет, что вы! Все что ни происходит, происходит вовремя, иначе оно бы не произошло. Не выгонять же вас теперь, - случайно проговаривает свою мысль вслух Венера.

- Все происходит вовремя? Вы так считаете? – удивляется женщина, которая, по-видимому, примеряет слова Лерснер к ситуации в своей жизни.

- По этим законам живет Вселенная. Ничего не происходит просто так и когда попало, все закономерно и имеет свою цель. У меня к вам тоже один, может быть нескромный, вопрос. – Девушка старается держаться очень высокомерно, ведь теперь в глазах других людей она не просто «странноватая» дамочка, а уважаемая предсказательница, посланница богов и их духовный представитель в этой реальности. - Мы видели измерения, где люди рождались, взрослели, старели и умирали, и это был чуть ли не основной закон тех измерений. Однако, нам сказали, что в этом мире у времени нет такой власти и люди могут жить вечно, не старея, а вы, как я вижу, уже немолоды. Еще раз простите за возможную бестактность, но я чего-то не понимаю.

В этот момент к ним присоединяется Фердинанд.

- Ах, вы заметили, - расстроено вздыхает гость. – Я слышал о других измерениях, но мне никогда не хотелось там бывать. У нас тот, кто хочет, тот живет вечно, но многие, как и мы, теряют к жизни интерес из-за проблем или горя и в итоге умирают. Это ужасно! Посмотрите на мою жену, – говорит он, кивнув на старуху, - она совсем потеряла интерес к жизни. Я еще стараюсь держаться, но постепенно тоже поддаюсь отчаянию. Если мы сможем преодолеть трудный период, то вернемся к своему привычному виду.

- Вам столько лет, насколько вы себя ощущаете? – произносит Берт. – Интересно, - продолжает он, не дожидаясь ответа, который стал для него очевиден. – А нежелание жить действует, как фактор естественного отбора регулирует численность вашего населения? Удивительный мир! Значит, у вас все равно люди рождаются и умирают, но могут жить вечно, если захотят?

- Да, все, кажется, верно. У нас нечасто рождаются дети… - немного удивившись его словам о естественном отборе, говорит дама.

- Еще бы часто! – перебивает ее офицер. – Дети нужны для продолжения рода, для поддержания численности населения, но у вас смертность минимальна.

- Ясно, - произносит Венера. – Если не хандрить, то и жить будешь вечно.

- Вы совершенно правы, - кивает старушка

- Надеюсь, мы сможем вам помочь, и ваше настроение улучшится, – с улыбкой говорит Берт, после чего закрывает глаза, глубоко вдыхает и на выдохе высыпает руны на стол.