У Лилички уже вошло в привычку, посвящать каждое воскресение генеральной уборке. Сегодня как раз такой день, и с самого утра она наводит чистоту и порядок в доме, а вечером планирует увидеться с Сашей. Стоит отметить, что обстановка ее квартиры стала гораздо богаче, нежели была до катастрофы: появилась дорогая техника и красивая мебель.
Девушка старательно протирает пыльный подоконник, стоя спиной к большому зеркалу, отражающему ее в полный рост. Конечно, с ее стороны было неразумно размещать зеркало напротив окна, и дело даже не в каких-то суевериях, а в том, что сложно оценивать свое отражение, в проходящем свете. Но Лиле нравится этот аксессуар, несмотря ни на что. Повернувшись по ходу уборки, она случайно замечает, что зеркальная гладь почему-то стала мутной, а в отраженном пространстве появляются легкие клубы серого дыма. Девушка замирает, обомлев. Едва не закричав, она прячется за портьеру, и осторожно наблюдает за происходящим. Дым в зеркале уплотняется, из него формируются две человеческие фигуры: одна высокая, а другая пониже. Лиличка зажмуривается и прячет лицо за плотную ткань.
Неожиданно, по комнате проносится звук, напоминающий дребезжание оконного стекла. Далее, судя по звуку, стекло с грохотом разбивается на множество осколков, которые со звоном рассыпаются по комнате. Наступает тишина, которую, спустя секунды, нарушает тихий диалог мужчины и женщины на немецком языке. Девушка с опаской открывает глаза, но не спешит выглядывать из своего укрытия, ведь пришельцы стоят всего в паре метров от нее, она слышит даже их дыхание. Собравшись с духом, Лилия решает, наконец, взглянуть на незваных гостей. Она приподнимает голову и наблюдает странную картину: на полу нет никаких осколков, а посреди комнаты, диковато оглядываясь по сторонам, стоят мужчина, похожий на военного, и женщина в коротком бежевом платье, которая кажется Лиле подозрительно знакомой. Она допускает довольно смелую догадку, относительно личности гостьи:
- Вера? – робко произносит Лиличка.
Лерснер что-то радостно выкрикивает по-немецки, обнимает своего спутника, после чего, повернувшись к Лиле, говорит:
- Ага, я. А это Фердинанд. Не обращай внимания на его форму, он очень-очень хороший человек. - Берт старается выглядеть дружелюбно. На нем снова китель, надетый довольно небрежно. – Я не ожидала, что мы у тебя окажемся.
- Конечно, ты хотела бы оказаться у Саши Паршина! – раздраженно бросает Лиличка, к удивлению своей гостьи. – Он все время только о тебе и говорит: «Вера вернется», «Вере тяжело». Но только время Верочки прошло! За эти два месяца, что тебя не было, он тебя бросил, и теперь мы вместе!
Венеру шокирует услышанное, даже, скорее, не то, что говорит ее некогда подруга, сколько то, как она это говорит. Лерснер задерживает на ней взгляд, и только теперь замечает, что девушка очень изменилась: бледное осунувшееся лицо, мешки под глазами, а в прошлом густые, шелковые волосы теперь выглядят тусклыми, растрепанными и безжизненными. Лиля очень подурнела, как будто перенесла тяжелую болезнь.
- Откуда ты знаешь Санька? И почему - два месяца, меня не было от силы неделю, а то и всего несколько дней, - бормочет она. – Мне надо с ним срочно связаться.
- Ты больше не нужна Саше! Как ты не поймешь?! Дура!
- Почему ты кричишь на меня, Лиля? – совершенно спокойно спрашивает Венера.
Девушка не отвечает, внезапно затихнув. Проследив за ее взглядом, Лерснер обнаруживает, что Фердинанд, вопреки ее просьбе, все-таки прихватил с собой кое-что из оружия, и теперь угрожает Лилии, направив на нее взведенный парабеллум.
- Я же просила не брать с собой это! – налетает она на него. – Убери!
- Я сам буду решать, когда мне нужно оружие, а когда нет! - Мужчина все-таки убирает пистолет.
- Прости его, - обращается Венера к Лиличке. – Он просто нас не понял, он не понимает по-русски. Он хороший, но нервный.
- Странное у тебя представление о хороших.
- Ну, хватит уже! Объясни мне спокойно, почему ты на меня кричишь, а то я сама тебя пристрелю?!
- Потому что я уверена, что ты пойдешь на все, чтобы вернуть себе Сашу, - уже сдержанно, но все еще с вызовом отвечает та.
- Лиля! Очнись! – на этот раз Лерснер повышает голос. – О, боже! Я догадалась. Он тебя зомбировал. Его стиль! Молодец, Санек, не терял времени! Лиля, мне очень надо поговорить с ним, я не стану его у тебя отбивать. В конце концов, я же сейчас пришла со своим мужчиной, если ты не заметила!
- Ладно, я сейчас ему позвоню. – Девушка берет телефон и выходит из комнаты, а Венера еще раз напоминает офицеру забыть об оружии, когда рядом ее друзья.
По разговору Лилии, который проходит на повышенных тонах, гостья понимает, что Паршин уже находится на подходе к ее дому. Их общение переходит на личности, девушка с силой бьет телефон об пол и скрывается в ванной.
- Стоило ли спасать этот мир? – спрашивает Фердинанд, подтолкнув свою спутницу плечом.
- Нет. Люди – паразиты, они сами обрекают себя на гибель, поэтому уничтожение их цивилизации было бы справедливым, - холодно произносит Венера.
- Но я же человек, и ты в физическом смысле человек…
- В некотором смысле все мы волны: и я – дух стихии воздуха, и ты – человек. Правда, ты же знаешь уже, элементалы редко испытывают теплые чувства к людям, поэтому сейчас, особенно после разговора с этой дурехой, гибель цивилизации меня бы не расстроила.
- И эта женщина меня называла палачом и убийцей всего несколько дней назад!
- Опять начинаешь?
- Нет, - обнимает ее Берт. – Я хочу сказать, что в жизни нас часто принуждают быть не теми, кем мы являемся: ты не любишь людей, но тебе приходится их защищать, ставя под угрозу себя, а я людей люблю, и с удовольствием занимался бы чем-то полезным, что доставляло бы радость всем, но судьба сложилась иначе, и мне пришлось стать палачом.
За дверью слышатся шаги и голоса, раздается звонок, но Лиля не выходит. Звонок повторяется и теперь звучит непрерывно. Лерснер, не дожидаясь появления хозяйки, открывает дверь. С порога ее подхватывает на руки Паршин.
- Пусти меня! Фердинанд же тебя убьет! – едва ли не смеясь, произносит Венера. – Кстати, у Лили истерика. Она в ванной.
Александр отпускает ее после крепких объятий. Кроме него, посмотреть на возвращение Венеры пришла и вся местная компания «темных пророков». Значительно увеличившийся живот Олеси служит подтверждением слов Лили о том, что с момента исчезновения Лерснер прошло два месяца, а не несколько дней. После теплого приветствия Саша направляется успокаивать Лиличку, а вся компания проходит в комнату.
Роман и Олеся непринужденно садятся на диван, а Илья застывает в дверях при виде Фердинанда.
- Это что? – указав на него, спрашивает он у Венеры, но та не отвечает. - Почему он так выглядит? - В этот момент в комнату входят Саша и заплаканная Лиличка. Девушка занимает дальнее кресло возле окна, а Паршин становится рядом с Бондарем и тоже заостряет свое внимание на Фердинанде, словно пытается что-то вспомнить. - Вера, - не отстает Илья, - почему он одет в это?
- Он офицер, - спокойно говорит она.
- Вер, я все понимаю, но это уже перебор! - возмущается Илья. – Это фашист.
- Он не фашист!.. – вступается за спутника Лерснер.
- Да-да, национал-социалист, а это еще хуже! Всегда было чувство, что с тобой что-то не так, но не до такой же степени! Откуда он вообще взялся?! Чем ты занималась в том мире?!
- Эй, подожди, - перебивает его Лисица. – Нам не можешь объяснить, чего ты прицепился к парню?
- А ты сама не видишь? – удивляется Бондарь, но тут же встречает непонимание во взглядах своих друзей. – Вы что ничего не замечаете? Он же в фашистской форме! Ром?
- Что?
- Что «что»? Ты видишь, что перед тобой фашист?
- Я не знаю, о чем ты, но если ты настаиваешь, я поверю, что он фашист. Хотя, с трудом понимаю, о чем ты. По мне, так он больше на военного похож, - с прохладцей отвечает Левитский.
- Вы что никогда не видели такой формы? – удивляется на этот раз Венера.
- Нет, - отвечает за всех Роман. – Но меня лично он немного пугает и создает отталкивающее впечатление. Какой-то странный у тебя друг, Вера.
- Сань, - не унимается Илья, - ну хоть ты им объясни. У всех какая-то массовая амнезия!
- Что сказать? Я предсказывал, что у Веруни любовь с каким-то военным – и вот вам какой-то военный.
Во время этого спора Лерснер к своему удивлению осознает, что в этой реальности история развивалась совершенно по другому сценарию. Еще не зная, что Илья тоже побывал в белой пустыне, она недоумевает, почему только он сохранил память о прошлом. Фердинанд тем временем тоже фиксирует свой взгляд на Паршине. Стоя напротив, они с некоторым презрением молча осматривают друг друга. Со стороны это выглядит так, как будто они узнали друг друга, но не хотят, чтобы об этом догадался кто-то еще.
- Народ, да вспомните историю! – продолжает Илья.
- Ну, я-то его хорошо помню… - тихо перебивает друга Паршин.
- Ну, слава богу, хоть один нормальный нашелся! Я уж подумал, что это со мной что-то не так.
- Берт, кажется, правильно? Вера, пока они тут разбираются, идем, посекретничаем кое о чем.
Попросив Фердинанда ее подождать и не проявлять агрессии к друзьям, Венера удаляется вместе с Сашей на кухню. Закрыв за собой дверь, Паршин крепко обнимает ее, приподнимая.
- Птичка моя! Я уже не верил, что увижу тебя. – Он немного отстраняет ее от себя, нежно проводит тыльной стороной ладони по ее щеке, спускаясь вниз и, немного наклонившись к ней, слегка сжимает пальцы на ее шее. – Два дня назад я вспомнил, как одна милая девочка стала причиной моего ареста и казни.
- А ты не вспомнил, как заставил эту бедную девочку застрелиться?
- Ты же знаешь, что у меня не было выбора. Я сопротивлялся до последнего, и это ты тоже знаешь. А тебя-то кто надоумил меня уничтожить? Как ты додумалась собрать на меня компромат?
- Защитная реакция. Я отдала его надежному человеку, и не планировала использовать, но он решил так отомстить за меня.
- Жалею, что не смог вычислить этого надежного человека…
- Не твоего полета птица.
- Даже так? Очередная жертва твоего обаяния?
- Не только. Я же такой интересный объект для исследования, человек с душой элементала, с невероятными способностями в плане манипулирования людьми. – Александр, наконец, убирает руку с ее шеи, но Венера еще с минуту держит голову поднятой, словно замерев.
- Зато, какая яркая была у нас с тобой жизнь тогда!
- Я просила Белую Богиню, вернуть тебе эти воспоминания. Правда, хорошо, что сейчас мы не родственники.
- Да уж! Это был крайне неудачный эксперимент, мы даже врагами относились друг к другу лучше. В новых жизнях мы больше так не будем ошибаться. – Александр словно прислушивается к чему-то и, подойдя к двери, распахивает ее. В коридоре, прислонившись спиной к стене, стоит Фердинанд. Он заметно раздражен, но держит себя в руках. Одарив Паршина взглядом полным ненависти, он зло усмехается, кажется, собирается что-то сказать, но передумывает.
- Фердинанд, что ты тут делаешь?! – удивляется Венера.
- Я и сам не понимаю…
- Я же просила подождать меня в комнате!
- Я больше ни минуты не останусь с этими коммунистами! – срывается он. – Или мы сейчас же уходим, или я за себя не отвечаю!
- Они не коммунисты, они мои друзья. Ты что их боишься?
- Это они пусть меня боятся! Еще скажи, что этот, - Берт кивает на Сашу, - не имеет никакого отношения к Александру Мейеру!
- Я не мешаю вам ссориться? – спрашивает Паршин, желая урезонить их.
- Мы и не думаем ссориться, мы просто разговариваем. – Перейдя на шепот, она добавляет: - Илья с Лилей вывели его из себя. Он еще неплохо держится, я бы на его месте устроила бы им. Их счастье, что он не понял, о чем они говорили.
- Как же они его могли разозлить, если он их даже не понимает? Вера-Вера, я уже стал забывать, как ты умеешь строить умозаключения. Пошли, продолжим разговор втроем, а ты параллельно займешься своим профессиональным делом – будешь переводить. – Александр махнул Берту рукой, чтобы тот проследовал за ним. Когда они, теперь уже втроем, оказываются на кухне, доктор приказывает: - Вера, переводи! – и обращается к офицеру: - Не могу сказать, что рад тебя видеть…
- Вера, милая, переведи ему! – не дождавшись перевода слов Паршина, как и окончания его речи, требует офицер. – Мейер ты или нет, человек или очередная химера… Вера, не принимай на свой счет! Кем бы ты ни был, ты мне больше не начальник!
- Фердинанд, успокойся! – умоляет его Лерснер. – Он не Мейер, он Паршин, простой доктор.
- Милая, я его узнал. Конечно, он выглядит намного моложе Мейера, но он определенно был им.
Венера кратко объясняет Александру суть претензий Фердинанда, который теперь внимательно наблюдает за реакцией доктора. Он ожидал, что Паршина разозлят его слова, но этого не происходит. Саша выглядит подавленным и расстроенным, он больше похож сейчас на провинившегося школьника, чем на строгого и безжалостного чиновника, каким был Мейер. Берт понимает, что перед ним сейчас находится совершенно другой человек. То есть, конечно, он был раньше Мейером, но знал ли Фердинанд Мейера на самом деле? Он сначала видел в нем только строгого начальника, затем – отца любимой девушки, непреодолимую помеху на его пути, потом – сумасшедшего маньяка, который заставил свою родную дочь покончить с собой, но ведь это был только его субъективный взгляд. Сейчас Паршин в глазах Берта предстает совсем не тем человеком, которого стоит бояться, опасаться или ненавидеть. Обдумав это, он, сам от себя такого не ожидая, начинает смеяться.
На удивленные взгляды Венеры и Саши он отвечает:
- Ничего. Не обращайте внимания. Он не Александр Мейер, а ты не Вероника.
- Мы химеры? – робко спрашивает девушка, все еще не понимая его реакции.
- Натуральные химеры, и ты моя любимая химера! – Смеясь, он обнимает ее. – Спроси у него, он сегодня пойдет с нами? – Заметив ее замешательство, Берт отвечает: - Вера, все нормально. Светоносец сказал, что мы с ним, - кивает он на Сашу, - могли бы дружить, при благоприятных условиях. Если он будет жить отдельно от нас и не будет вмешиваться в наши отношения, то почему бы нам не подружиться? Почему бы не попытаться забыть все плохое в прошлом? – Он приветливо протягивает Александру руку. После их рукопожатия Венера переводит другу вопрос офицера.
- Нет, - отвечает Паршин. – Я хочу сначала немного окрепнуть. Я тебе не говорил, и старался, чтобы ты не узнала, но мои головные боли – это не мигрень. У меня прогрессирующая ишемия мозга, проще говоря, мой мозг умирает…
- Саня, нет! – испуганно шепчет Лерснер. – Ты не можешь умереть!
- Вера, дослушай! – прикрикивает он на нее. – Я выживу!
- Лиля? – догадывается она.
- Да! Ты сделала ее податливым донором. За то время, что тебя не было, я почти восстановился. Верка, у меня уже две недели не было ни одного приступа боли!
- Поэтому она так плохо выглядит? Но если ты заберешь у нее все силы, она же умрет!
- Плевать. – Бросает он, не подумав, но тут же осекается: - Вера, я все держу под контролем. Я не буду ее убивать, обещаю. Побуду здесь еще неделю, максимум месяц, закончу дела – и к вам. Меня здесь уже ничего не держит, родных нет, друзей, с которыми не хотелось бы расставаться, тоже нет.
- А что с родными? – удивляется Венера.
- В этом новом мире доктор Александр Паршин – сирота из детского дома. Как тебе такое? Когда я узнал, что близких у меня просто нет, я несколько дней пил, несмотря на то, что это могло меня убить. Я очень хочу уйти из этой реальности с вами, но пока не время.
- Хорошо, будем тебя ждать.
- Сегодня ночью мне рассказали, что вы уничтожили древние свитки с каким-то, как они выразились, «вредным» учением, убили основателя секты зелотов, и наставили на путь истинный ученого Феликса Штиля. По поводу первых двух ваших достижений я ничего сказать не могу, так как представления не имею ни о зелотах, ни о древних свитках, а последним можешь гордиться.
- Угу, только это достижение уничтожило всю мою семью. Вернемся к остальным?
- Да. Я не помню, Берт говорит по-английски?
- Спроси у него, и узнаешь. – Венера, не желая больше тратить драгоценное время, возвращается в зал. Александр и Фердинанд не торопятся за ней, они уже о чем-то переговариваются на ломанном английском. Украдкой заглянув в комнату, Лерснер возвращается обратно. - Идемте! – зовет она и, снова заглянув на кухню, берет за руку офицера, и выводит за собой.
До их появления в комнате велся тихий разговор, но как только они входят, присутствующие стихают.
- Что с вами? – интересуется девушка, чувствуя их настороженные взгляды.
- Илья рассказал нам о твоем друге, - отвечает за всех Олеся. – Ему не место среди нас.
- Что он мог рассказать, он же не знает Фердинанда?!
- Я знаю достаточно. Если ты видишь в нем что-то хорошее, то тебе тоже не место среди нас.
- А ты у нас, значит, каждому свое место определяешь?! Тоже мне, наместник Бога! – срывается на него Венера.
- Ненормальная!
- Илья не стал бы говорить, чего не знает, - поддерживает мужа Олеся.
- Понятно, - тихонько вздыхает Венера и слегка толкает Берта в бок. Мужчина вынимает из кармана сложенный вчетверо листок и протягивает его Лисице. Она уже тянется, чтобы взять его, но в последний момент Илья вырывает послание из руки офицера. - Ясно, - бормочет Лерснер. – Ты только Максу это передай, он очень просил. - Не прощаясь, она вместе со своим спутником направляется к выходу, но Лисица останавливает их, преграждая путь.
- Стойте! – говорит она. – Откуда вы узнали, как мы хотим назвать ребенка, что вы вообще о нем знаете?
- Это уже неважно, - отвечает подруга. – Главное, передай письмо. Оно на немецком, но он найдет способ прочитать его.
- А какое отношение к вам имеет мой ребенок? – возмущается Илья.
- Мы были хорошо с ним знакомы… в тридцать восьмом. – Венера выглядит очень подавлено, она не рассчитывала, что друзья могут от нее отвернуться. Бондарь, разозлившись, направляется к ней, но путь ему преграждает Александр.
- Тебе сложно передать письмо?
- Нет! – кричит он на друга. – Но я ничего не буду передавать своему ребенку от фашиста!
- Но если он сам просил его передать – значит, это письмо для него важно. С таким отношением он и рождаться не захочет.
- Да что ты такое говоришь?! – вспыхивает Олеся. – Типун тебе, идиот!
- Передашь письмо?
- Передам. Обещаю, - сдается Лисица.
- Вот и отлично! И я не задерживаю здесь тех, кто не рад возвращению Веры!
Бондари, не прощаясь, выходят. Роман, подойдя к Венере, произносит:
- Ты навсегда останешься для меня светлой и доброй девочкой. Мне жаль, что ты для меня умерла. Большая потеря. – Не дав ей возможности оправдаться, он выходит следом за друзьями.
- Мне тоже уйти? – спрашивает Лиля.
- Что он вам наговорил?! – недоумевает Лерснер. Она ошарашена происходящим, не веря своим глазам и ушам. После всех чудес и странностей белой пустыни, которые уже стали восприниматься ею как данность, теперь такой прием друзей ее просто поражает. Она никак не ожидала, что те, кого она так хотела увидеть, воспримут ее в штыки.
- Всякое. Что твой друг убил много ни в чем не виновных людей, что он хочет уничтожить всех евреев и славян, он очень жестокий и злой, и ты с ним заодно. Ну, и все в таком роде, я не вслушивалась.
- Лиля, но это не так! – шепчет она. – Фердинанд не злее любого другого солдата. И воевать ему нравится не больше, чем тебе или мне, и по степени жестокости тот же Илья его в несколько раз превосходит! Зачем они так?
- Я не знаю. Но не он ли угрожал мне оружием?
Венера ничего не отвечает. Поднявшись, она подходит к Фердинанду и, обнимает его.
- Видишь, я был прав. Таким как они доверять нельзя, - шепчет он. – Пошли домой.
- Лиля, Илья не всегда все знает, - вступается за них Александр. – Ты же знаешь Веру, разве она злая?
- Я уже даже и не помню, как мы общались. Если честно, я не очень боюсь этого парня, что бы про него ни говорил Илья. Вера, хочешь увидеть Нестерова? Вы, вроде, встречались?
- Конечно, хочу! А ты помнишь Нестерова? – с энтузиазмом отвечает Лерснер.
- Конечно, помню. Я и контору нашу помню «Нестор и Фрида» - это была интересная работа, но сейчас ее нет. А Егор Евгеньевич снова со мной в одной организации работает, и я знаю, где он живет.
- Идемте, - поддерживает идею Паршин. – Только, давайте, без слез и без ссор! Let’s go!
Они дружно спускаются вниз. Перед домом Лилии теперь раскинулся красивый сквер с аккуратными клумбами и ухоженными деревьями. Справа от них на другой стороне улицы возвышается странное строение, похожее на огромный термитник, - оно впечатляет Венеру и Фердинанда, но оба ловят себя на мысли, что при виде этого гиганта становится как-то не по себе. Погода стоит, не по-летнему, прохладная, и Лерснер, одетая в короткое, легкое платьице, уже жалеет, что согласилась выйти на улицу.
- Стой! – внезапно спохватившись, говорит Лиля Саше. – У них же нет свидетельств, их поймает первый попавшийся патруль, тем более, когда увидит военного!
- Вот черт! А она права, - соглашается доктор, - здесь теперь совсем другие порядки. Есть какой-нибудь окольный путь к дому Нестерова?
- Ну, не знаю, думаю, через посадку можно пройти, - отвечает Лиличка, - но до нее тоже дойти надо.
- Дойдем. Вера, скажи Фердинанду, чтобы снял китель! Чужая военная форма обязательно привлечет внимание патруля.
- Какой патруль? – удивляется Лерснер. – Вы с кем-то воюете, или что у вас тут, вообще, происходит?!
- Нет, - надменно отвечает Лиля, - войны нет, а патруль следит за порядком, чтобы всякие иностранцы, вроде вас, не портили нам жизнь.
- К сожалению, это правда, - подтверждает Паршин. – Сейчас ты бы уже не смогла так часто приезжать сюда, здесь даже из города в город не просто поехать, не то, что в другую страну.
- А еще недавно люди старались стирать и ломать границы, а не возводить их. Хорошо, что я больше здесь не живу. - Венера объясняет Берту, что ему необходимо снять китель. Он, несмотря на внутренний протест, повинуется, а Саша накидывает на его плечи свою ветровку.
- Ты уже за мужчинами ухаживаешь? – раздраженно спрашивает Лиличка.
- Не будь такой дурой, я люблю умных женщин! - прикрикивает на нее доктор.
Венера тихонько смеется, уткнувшись в плечо Фердинанда, когда в очередной раз видит принцип манипулирования женщинами, который выбрал для себя ее друг: отталкивать и одновременно обнадеживать. Оскорбив Лилю, он тут же предоставляет ей шанс измениться, и это делает ее полностью зависимой от его мнения и настроения.
Саша просит Лиличку идти впереди и показывать дорогу, а сам, снова заводит разговор с офицером.
- Отстань от него, он почти не говорит по-английски! – спустя минут пять требует Венера. – Мне, как переводчику, оскорбительно слышать такое издевательство над языком!
- Он хорошо знает английский, и произношение у него нормальное, в отличие от англичан. По крайней мере, можно понять, о чем он говорит. Может, это и неидеально звучит, но я не экзамен у него принимаю! – возмущается Александр и продолжает разговор с Бертом.
Даже беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться, что мужчины прекрасно понимают друг друга. Недостаток английских слов они дополняют жестами, и со стороны напоминают старых приятелей, встретившихся после долгой разлуки.
Войдя в посадку, где прохлада ощущается сильнее, Венера накидывает китель Фердинанда, который до этого несла в руках. Идти по рыхлой, влажной почве в изящных босоножках на высоком каблуке - просто невыносимо! Проходит около двадцати минут прежде, чем ее кошмар заканчивается: посадка остается позади, а перед ними теперь расстилается шоссе, за которым виднеются многоквартирные дома.
- Он там живет, - говорит Лиличка, указав на ряд однотипных зданий вдалеке. – Вер, но ты же не пойдешь к нему домой?
- Его сейчас нет дома, он скоро подойдет, мы встретим его на улице, - отзывается Александр.
- Саша, иди сюда! – приказывает она. – Я твоя девушка, а ты с мужиком чуть ли не обнимаешься!
- Вас, девушек, много, а людей, которые могут рассказать о других измерениях, почти нет. И я не обнимаюсь с ним! Кстати, Вера, ему не нравится, что ты идешь к Нестерову.
- И что, мне застрелиться?! – возмущается Лерснер.
- Ну, не знаю, попробуй, вдруг, поможет!
- Если честно, я не уверена, что Нестерову есть до тебя дело, - усмехается Лиля.
Нельзя сказать, что Фердинанд действительно был против этого похода. Да, он ненавидит Нестерова, но одновременно ему интересно посмотреть, как поведет себя Венера при встрече с ним. Обратив внимание на ее необычный вид, он подходит и осторожно снимает с ее плеч китель.
- Он тебе великоват. - Шепчет Берт и добавляет: - Уже вечер.
- У нас не больше получаса. Будет чудом, если мы его увидим, - произносит Лерснер по-русски.
- Чудо – это то, что мы увидели тебя, - улыбается Александр. – А он появится с минуты на минуту.
Перейдя дорогу, компания направляется к указанному Лилей дому. Поджидать Нестерова они устраиваются в тени раскидистой ивы, откуда хорошо просматривается весь двор.
Предсказание Паршина неожиданно сбывается: минуты через две-три, максимум пять, они замечают, как вдоль дома идет мужчина, тот самый, которого недавно Лиличка вызывала в свой кабинет. Она на всякий случай прячется за Сашиной спиной, чтобы Егор Евгеньевич не подумал, что она за ним следит. Доктор понимает причину беспокойства своей подруги и становится так, чтобы получше прикрыть ее. У Венеры перехватывает дыхание от волнения и нахлынувших чувств, когда она узнает Нестерова. Почему-то в первую очередь вспоминается их знакомство на шабаше, трогательные сообщения, долгие телефонные разговоры. Фердинанд теперь уже нервничает, злится, но изо всех сил старается сдержаться, чтобы не сорваться.
- Егор! – негромко зовет Лерснер.
- Простите? – Поворачивается к ней мужчина. – Я вас знаю?
- Извините, я обозналась, - произносит Венера, борясь со слезами, которые подступили к глазам, как только Нестеров с ней заговорил.
- Но вы назвали меня по имени?
- Нет, нет, вы похожи на другого человека, его звали так же… и жил он здесь.
- В этом доме больше никого нет по имени Егор. Вы плачете?
- Его нет, он умер, – шепчет Венера, будучи уже не в силах сдерживать слез.
- Милая, нам пора идти! – тихо, но настойчиво зовет ее Берт, терпение которого подходит к своему пределу.
- Послушайте, - вдруг, говорит Егор, – откуда я вас знаю? Ваше лицо мне очень знакомо! Я уверен, что встречал вас раньше.
- Вы не можете меня знать! – сухо парирует девушка, но тут же снова всхлипывает.
- Почему же? Я уверен в этом!
Егор оценивает свои ощущения, он уже понимает, что его дежа-вю возникло неспроста. Странные образы из прошлого, которого никогда не было, вспыхивают в памяти: звонкий смех этой странной девушки и солнечный летний день, огромный костер и черная бездна ее глаз, переплетение обнаженных тел в свете полной Луны…
- Егор, пожалуйста… - плача, шепчет Венера. – Ты же не можешь помнить меня! Не думай об этом!.. Я рада, что ты жив… Прости за все… Не мучай меня, не вспоминай меня! Я умерла… теперь я умерла. Меня больше нет, и никогда уже не будет.
- Хватит! Или мы уходим сейчас же, или ты остаешься здесь, но без меня! – возмущается офицер, уже сменивший Сашину ветровку на свой китель.
- Счастья вам, Егор Евгеньевич Нестеров! – наконец, произносит Венера и поворачивается к Фердинанду.
Он крепко притягивает ее рукой за талию к себе, бросив недобрый взгляд в сторону Егора. В сопровождении Александра и Лилии они быстро уходят прочь от дома бывшего мага. Нестеров стоит, обомлев, пытаясь, во что бы то ни стало, вспомнить девушку.
- Вера! Вера! – неожиданно, словно обезумев, кричит он им вслед, но Лерснер, обернувшись на мгновение, только ускоряет шаг.
Нестеров вспомнил Венеру, хотя в этой его жизни ее никогда не было. Видимо, в том, погибшем мире, он любил ее настолько сильно, что его любовь и память пережили и катастрофу, и его собственную смерть; они затронули все его личности во всех реальностях, слившись с сознанием, запечатлев в нем образ единственной любимой женщины.
- Фердинанд прав, у нас больше нет времени, – вытирая слезы, сообщает она друзьям. – Нам бы дойти до ближайшего моста.
- Тут рядом, - говорит Саша, - мы вас проводим.
- А зачем вам мост? – удивляется Лиля.
- Пошли скорее! - требует Венера, не отвечая на ее вопрос.
Компания быстрым шагом направляется в сторону, где, по словам Паршина, есть мост через реку. Очевидно, они с Лилей были правы, когда говорили, что Фердинанду нельзя появляться на улице в военной форме. Стоило покинуть дворы, как ими заинтересовался патруль. Двое парней в беретах и кирпичного цвета форме нехотя побрели за ними. К счастью, Лиличка замечает их вовремя и предупреждает остальных. Все четверо ускоряют шаг, переходя на бег, но достигнув середины моста, Венера и Фердинанд останавливаются. Мужчина ловко перелезает через перила, и помогает подруге сделать то же самое.
- Lebwohl![1] - равнодушно выдыхает он.
Патрульные, видя такое, бросаются к ним, а Паршин и Лиличка стоят, как завороженные, не понимая, что происходит, и происходит ли это на самом деле.
- И не надейся, Берт! – неожиданно для самого себя шепчет Александр, сам не зная, как смог понять офицера.
- Они уже близко! – вскрикивает Венера, взглянув на патрульных. – Саша! Bis bald!
Крепко обнявшись, они камнем бросаются вниз.
- Нет! – кричит Лилия, кинувшись к перилам. Она до последнего не верила, что это произойдет.
В этот же момент подбегают патрульные, и тоже бросаются к ограждению.
Мутноватая река весело играет солнечными зайчиками, которые скачут по редким волнам. Вода выглядит спокойной: нет ни кругов, ни волнений, которые, конечно, возникли бы после падения с высоты двух человек; не видно и самих людей - ничто не тревожит водную гладь. Только теперь Лиля понимает, что она не слышала и водного всплеска. Венера и Фердинанд, словно, растворились в воздухе между мостом и водой.
- Куда они делись?! – спрашивает один из подбежавших парней.
- Кто? – изображая удивление, произносит Паршин, и протягивает ему карточку-свидетельство.
- Те двое: военный и женщина, которые с моста спрыгнули? – поясняет тот, но ответа снова не получает. – Лицам, состоящим на воинской службе в других государствах, пребывание в стране запрещено, за исключением особых случаев! – важно добавляет он, цитируя статью из нового, видимо, административного кодекса. - Откуда он такой вообще?
- Никого тут не было, кроме нас. Правда, Лиля?
Лилия понимает, что куда бы ни исчезли Венера и Фердинанд, лучше всего сейчас сказать, что их вовсе не было, поэтому она подтверждает:
- Да, здесь только мы.
- Ребят, давайте без этого! – злится он. – Я видел, как мужчина и женщина перелезли через перила, прыгнули вниз, вы, девушка, закричали и подбежали к краю. Скажете, не было этого?!
- Мы шли, разговаривали, - отвечает за подругу Александр, - а она игралась с ключами от квартиры, и случайно они улетели в воду. Теперь надо слесаря вызывать, чтобы попасть домой. А вы утверждаете, что видели мужчину и женщину? Симптом тяжелого переутомления. Знаете, я врач, возможно, смогу вам помочь, возьмете визитку?
- Может, хватит издеваться?!!
- Виталь, оно нам надо? – вмешивается его напарник. - Доктор, вон, сказал, что не было никого. Предлагаю поверить представителю благородной профессии, в конце концов, когда те двое всплывут – ему же и отвечать. – Он сканирует свидетельство Александра специальным прибором. – Теперь все его данные у нас есть, никуда не денется. Пошли отсюда!
Патрульные отходят подальше от этого места, не желая обременять себя лишней работой. Тем более, в исчезновении той странной пары явно прослеживается какая-то мистика.
Лилия и Паршин тоже уходят. Девушка к началу нового дня совсем забывает о таинственном появлении и исчезновении своей подруги. А позднее, вообще перестает ее вспоминать, словно, Венеры никогда и не существовало.
Александр последнее время часто смотрел на звездное небо, стараясь увидеть в нем отражение земли, и каждый раз засыпал с надеждой встретиться во сне с самым близким человеком, своим любимым, беззаботным птенчиком, единственной женщиной, которую он был рад видеть в любое время дня и ночи. Так продолжалось около трех недель, пока однажды он не исчез. Коллеги по работе и еще больше подурневшая Лиличка, обеспокоенные его отсутствием, вскрыли квартиру, где обнаружили скомканное одеяло на кровати, открытую балконную дверь, полбутылки выдохшегося пива на столике рядом со включенным компьютером. Все документы и личные вещи лежали нетронутыми, но Александра Паршина нигде не было, словно он растворился в воздухе, как некогда Венера Лерснер.
Подробнее...