Глава 8  

Мы внимательно рассматривали друг друга.

Я искал к чему придраться –  хотя бы по внешним признакам, в плане возможной антипатии.

И не находил.

Стройный подтянутый мужчина лет сорока. Костюм, галстук, темно-серая рубашка, черные туфли – все обыденно, без вызова, но сидит как влитое. Не выразительное худое лицо. Чуток усталое, не загорелое, красавцем не назовешь. Серые спокойные глаза. Умные. Смотрит не мигая. Эмоций – никаких. Просто смотрит. Как на табурет. Мне почему-то это нравится.

Упрямо молчу и не отвожу глаз.

– Что Вы хотели нам рассказать?

Еще два плюса ему в кассу.

Во-первых, после длинной паузы сам начал разговор.

Во-вторых, обращение на «Вы» к ребенку. Он мне все больше и больше импонирует.

Встаю, пересаживаюсь на стул ближайший к его письменному столу. Черт, ноги до пола не достают.

Неудобно.

– Сергей Владимирович! Как Вы можете объяснить тот факт, что ребенок семи лет запросто оперирует сложными логическими построениями, без усилий формирует комплексные умозаключения и держит в своей голове такое количество информационных посылок, что не каждый взрослый в состоянии их запомнить, даже при значительном усилии с его стороны?

Молчит.

Действительно ищет ответ на вопрос.

– Наверное… гениальность. Физиологическая аномалия, – говорит задумчиво.

– Очень хорошо, Сергей Владимирович, что Вы первый произнесли это слово. Аномалия. Приблизительно так я это и расцениваю. Причем, наступившая в дискретной форме. Скачкообразно. После экстремального воздействия на детскую психику, в момент дорожно-транспортного происшествия. Позавчера. В 13.15 по Московскому времени. Напротив школы номер четырнадцать по улице Льва Толстого. Вы легко это можете проверить через свидетелей. Автомобиль «Москвич-433» фургон желтого цвета. Водитель – женщина лет тридцати, рост 165-170, среднего телосложения, в зеленой униформе. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала. Я ей благодарен. До момента моего соприкосновения с машиной я был абсолютно нормальным средним ребенком.

– …Я Вас понял. Мы проверим.

– Проверяйте. Слегка забегая вперед – не стоит подключать для более глубокой проверки моих способностей Четырнадцатое управление. Ни Вам, ни мне научные изыскания моей шкурки под сотней микроскопов в кругу высоколобых академиков удовольствия не доставят. При желании я легко стану обычным ребенком, и ваши академики разобьют свои высокие лбы. Если хотите, проверяйте в полевых условиях.

– Я это учту. Продолжайте.

– Мне скучно.

– Я Вас не понял, Виктор Анатольевич.

– Мне скучно быть ребенком, Сергей Владимирович. Сидеть за партой, общаться со сверстниками, учиться писать палочки в прописях. Я без труда могу сдать выпускные экзамены на получение аттестата о среднем образовании, учиться в высшей школе, получать ученые звания в сопливом возрасте. Удивлять людей. Только я не хочу быть чудесной говорящей обезьянкой на потеху публике. Взвесив все за и против, я пришел к выводу, что единственное мое рациональное применение – это полевой агент в Вашей конторе. Агент под идеальным прикрытием своего возраста.

Я замолчал.

Сергей Владимирович разглядывал свои руки, замком лежащие на крышке стола. Руки бойца со сбитыми костяшками и еле заметными шрамами.

Он посмотрел на меня.

– Чили?

Я молча вытащил из кармана расплавленную кассету и положил перед ним.

– Информация от человека, которого звали Данила. Он мертв. Рекомендую провести анализ тканей усопшего на предмет наличия спецядов. Адрес его последнего проживания я дам. Как видите, мне легко усыплять бдительность даже у профессионалов. А он, скорее всего, был профессиональной связью с резидентурой иностранной разведки. По крайней мере, косвенные данные на это указывают.

Сергей Владимирович внимательно рассматривал кассету, не притрагиваясь к ней. Потом вопросительно поднял глаза на меня.

Я его понял.

– Вас заботит, как я вышел на Данилу? Все детали я обрисую Вам в самом подробном свете, но только чуть позже. Сейчас меня интересует Ваше принципиальное решение и детали моей легализации. Разумеется, Вам нужно время для согласований. Предлагаю встретиться завтра на нейтральной территории. Мои сегодняшние эскапады – суть проявления скучающего потенциала. Не думаю, что впредь будет уместной подобная демонстрация силы, которой я сегодня несколько огорошил милейшего Степана Андреевича. И дальнейшие контакты разумнее будет осуществлять с соблюдением ряда соответствующих норм осторожности. Я не прав?

Собеседник думал не долго.

– Дворец Пионеров. Завтра. Пятнадцать ноль-ноль. Секция детской спортивной гимнастики. Раздевалка. Правое окно.

– С Вами приятно иметь дело, – я встал и направился к выходу из кабинета.

– Вас довезут до школы… На машине.

Мне показалось, или все же это была ирония?