Глава 13.

- Папочка, кто-то ковыряется в замке! – до меня не сразу дошёл смысл слова «папочка».

Папочка?! Кто – папочка? Какой папочка? Я ошарашено посмотрел на Лену. А она смотрела на Колыванова и продолжала тараторить:

- Сначала я подумала, что почудилось. Затем подкралась к двери. Там кто-то стоит и пробует открыть замки. Осторожно так, едва слышно.

- Твою мать,.. – Витька суетливо затоптался на месте. Затем метнулся в противоположный угол комнаты к шкафу и выхватил из сумки маленький цилиндрик длиною с ладонь. По ходу взмахнул рукой, и цилиндрик превратился в телескопическую дубинку с шариком на конце. Грузная Витькина фигура исчезла в дверном проёме. 

Неожиданно из коридора послышался грохот, отвратительное дребезжание посыпавшихся на пол кастрюль и топот ног. В дверном проёме большой комнаты опять появился Колыванов. Грязно матерясь, он пятился назад и яростно размахивал своим грозным оружием. Бедная Лена что-то закричала и, отступая перед надвигающейся на неё Колывановской спиной, прыгнула к шкафу, словно хотела в нём спрятаться. Я бы к ней с удовольствием присоединился, если бы не наручники – очень неприятно, когда мимо твоего носа со свистом проносится набалдашник дубинки.

Не буду врать, я сделал это не специально. Всё получилось само собой и довольно удачно получилось:  спасая голову, я отклонил туловище подальше от жуткой дубинки и поэтому вытянул вперёд ноги, через которые и перецепился осатаневший Витька. Как говорят в спорте, чистая подножка!

- Йоханный бабай! – уже в полёте проорал Колыванов, грохнувшись всей своей тушей об пол. Дубинку он так и не выпустил из рук, продолжал ею размахивать даже сидя. Хорошо, что не угадал меня по ноге. 

Из дверного проёма выпрыгнул Игорь ловко ушёл от удара и с полуоборота внешней стороной туфли ударил Колыванова по шее. Дубинка упала на пол, а вслед за ней благополучно прилёг её хозяин. В комнату вскочил Славик, стрельнул глазами по сторонам и, кивнув на неподвижного Витьку, спросил у меня:

- Он был один?

- Один.

- Я же говорил, замочки совсем простенькие – за минуту открыли, - похвалился Славик.  

- Всё, мужик, отмахался, – чуть ли не с сочувствием сказал Игорь почивавшему у его ног Колыванову, присел над ним и взял в руки дубинку. – Такой штукой можно запросто столешницу расколоть. По голове попади – и мозги наружу попросятся.

В углу у шкафа ожила Елена.

- Папочка! За что? Убийца! –  она схватила со стола ананас и грохнула им Игоря по затылку.

Хорошо, что ананас не дубинка – голова моего охранника достойно выдержала этот удар, только слегка запачкалась.

- Шеф, я ничего не понимаю, - невозмутимо сказал он, когда Славик отобрал у Елены увесистый плод и усадил её за моей спиной на кровать. Игорь достал из кармана платок и аккуратно обтёр им волосы. – Это и впрямь её отец?

В ответ я только пожал плечами. Что Колыванов лет пять назад развёлся с женой, знали все сотрудники нашего банка. Знали, что у него есть ребёнок. Но сколько этому ребёнку лет, мальчик это, или девочка,  я как-то не интересовался.

- Да, это мой отец! - выкрикнула Лена и бросила мне: - Его убили из-за тебя!

Она уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Мне стало не по себе. Не знаю, от чего больше: от того, что Колыванова убили из-за меня, или из-за того, что он, как  оказалось, отец Елены.

- Он что, умер? – спросил я у Игоря.

- Какой там умер! - Игорь спокойно спрятал в карман платок. – Попробуй ещё уложить такого борова здоровенного, бабая недойоханного. Просто вырубил его на несколько минут. 

Славик нагнулся над Витькой, ощупал его шею и подтвердил:

- Игорёня заехал ему по сонной артерии. Ничего страшного, скоро очухается.

            Как бы подтверждая его слова, Колыванов застонал и пошевелился. Лена оторвалась от подушки и, всё ещё всхлипывая, стала вытирать слёзы. Я облегчённо вздохнул, на душе немного просветлело. А когда Игорь, Славик и обрадованная Елена сгрудились возле Витьки, даже позволил себе юморнуть.

            - Эй, парни, - обратился я к охранникам, которые помогали Лене привести в чувство моего поверженного врага. – Вы зачем сюда заявились?

            Игорь и Славик удивлённо переглянулись.

            - Не понял, шеф? – озадачился Славик. – Ты радиосигналом нас вызывал?

            - Вызывал.

            - Причём два раза – случайно два раза ты бы не нажал. Мы поняли, что-то случилось. Сразу вскочили в машину и сюда. Подкрались к окошку и услышали, как этот кабантус матерится на всю Ивановскую. Вот мы двери и открыли…

            - Так зачем вы сюда заявились? – повторил я и многозначительно звякнул наручниками, которыми по-прежнему был прикован к кровати.

            - О, шеф, прости, - сконфузился Игорь и спросил у Лены: - Где ключи от браслетов?

            Ключи лежали на столе у коробки с тортом. Через мгновение с меня удалили оковы, и я оказался на свободе. Массировал содранные до крови запястья и соображал, что же делать дальше. Этого я пока совершенно не представлял.

            - Как я понял, шеф, этот папаша охотился за тобой и в качестве приманки подставил свою родную дочурку? – поинтересовался словоохотливый Славик.

            Неприятный вопрос словно острым лезвием резанул меня по нервам, но на него волей-неволей следовало ответить.   

            - Ты поразительно догадлив, Славик, - сказал я угрюмо. – Та экстрасенсиха – тоже его подстава.

            - То-то она мне сразу не понравилась.

            - Шеф, что с ним делать? – спросил Игорь, наблюдавший за Колывановым. - Он уже стал оклемываться.

            Я не хотел смотреть на Лену, отвернулся к шкафу. Но всё равно чувствовал её  напряжённый взгляд, устремлённый на меня.

 - Прикуйте его к кровати, так же, как и он приковал меня, - ответил я строгим голосом.

            - Нет, шеф, такого бычару кроватью не остановишь – удерёт вместе с ней, - Славик обвёл взглядом комнату и остановил его на радиаторе отопления. – Мы его лучше к трубе прикрутим, так надёжнее будет.

            Он подтащил уже начавшего проявлять двигательную активность Витьку к батарее и, заложив его руки за спину, приковал к трубе.

            - Так может быть и меня тоже прикуёшь? – выкрикнула Елена. В её голосе звучали вызов и презрение. Таким тоном разговаривали герои-подпольщики с садистами-гестаповцами в старых советских кинолентах. Не хватало ещё, что бы она меня фашистом назвала.    

            Её тон смутил меня. Я смотрел на пылающую гневом прекрасную богиню и не знал, что ей ответить. Мне было до корней волос обидно, что между мною и ею вдруг неожиданно выросла стена вражды и непонимания. И эта стена – Витька Колыванов! Он её отец, - просто уму непостижимо! Ну почему мне довелось так страстно и безнадёжно втрескаться именно в ту девушку, у которой папа мой злейший враг? Нелепо, смешно, безрассудно, безумно… Так смешно, что волком выть хочется! И она считает меня вором, причём уверена в своей правоте. Какой же я вор?! Хотя, конечно... Так ведь у неё папа тоже далеко не ангел, подослал ко мне убийцу и сейчас хотел присвоить себе почти всю украденную мною сумму. Да по сравнению с ним я просто маленький шалун! Мне захотелось побыстрее объясниться с Еленой. И это непреодолимое желание подсказало, что же делать дальше.  

- Очень может быть и прикую, - зло произнёс я, чтобы скрыть своё смущение. – Но потом. Пусть твой батюшка отдохнёт пока у батарейки, а мы пойдём на кухню и я тебе кое-что расскажу. Пошли.

Секунду она колебалась, ещё раз плеснула в меня гневом своих очаровательных глаз и пошла на кухню.

- Ребята, развлеките папу Леночки, чтобы ему было не очень скучно, - попросил я своих телохранителей и устремился за ней.