* * * * *

            - Тогда в больнице… Как я тебе мог... Как я тебе мог стать интересен? - Игорь смущённо глянул на Ирину. – На кого я был тогда похож: больной, весь в повязках и нога подвешена чуть ли не к потолку – инвалид одним словом.

            Пока Ирина спала, Игорь приготовил завтрак. Сейчас они сидели в маленькой кухне и пили чай.

            - Ага, - на губах Ирины появилась чуть грустная улыбка. – Весь в бинтах, нога на верёвочке – видик, конечно, не очень. Но ты меня сразу удивил своей силой и не только ме­ня, но и Виталича.

            - Силой!? – Игорь шутливо обнажил бицепс и напряг его. – По-твоему, я похож на Шварцнеггера?

            - Не смейся. Я говорю о внутренней силе, и ты меня прекрасно понял. Ты тогда испы­ты­вал жуткие боли, и мы понимали это. Но ты терпел, даже ни разу не застонал, не пожало­вался, только до крови закусывал губы.

            - Как я раньше не увидел, не догадался, что я тебе… ну,.. не безразличен.

- Как ты мог догадаться, если у тебя была Юля, а на меня ты почти не обращал внимания.

            - Была,.. да ушла. У Юли появился другой,.. другая жизненная опора, более крепкая и надёжная, чем я. Разве ты об этом не знала?

            - Я думала, у вас размолвка и вы опять помиритесь. Через неделю после твоей выпис­ки я позвонила тебе. Ты разговаривал торопливо и, мне показалось, был совсем не рад моему звонку. Тревожить тебя я больше не хотела.

            Игорь вспомнил тот телефонный разговор и досадливо поморщился: да, он как раз вовсю работал над программой для вскрытия счёта Зильбермана. У него не получался один из труднейших узлов и ему в то время была дорога каждая секунда, но, несмотря на нехватку времени, он, конечно, виноват и она была вправе обижаться. Уже потом, в январе он хотел позвонить Ирине, но не смог разыскать тот листик, на котором был записан её телефон.

            - Прости, - он говорил это медленно, как бы подбирая слова. - Но это было из-за рабо­ты, а не из-за Юли. Я её не видел с начала декабря и, честно говоря, не хочу больше видеть. Давай о ней больше не вспоминать.

            Вечером она, как всегда, заторопилась домой. Игорь попробовал уговорить её позво­нить родителям и остаться у него.

            - Что ты! Мне сейчас и так влетит! Они ведь меня с утра ждут, - отказалась Ирина.

            Он отвёз её домой. Уже расставаясь, Игорь попросил:

            - Возьми отпуск на неделю.

            - Зачем?

Он виновато опустил глаза:

- Затем… Я скоро уеду. Далеко.

            Паспорт он получил на следующий день и стал гражданином Украины - Андре­ем Клименко. Теперь он мог уезжать. Но и не мог, не хотел уезжать от Ирины. Она при­ш­ла вечером. Позже чем обычно, когда он уже собирался звонить к ней домой.

            - Заезжала после работы к родителям, - объяснила она. – Решила остаться у тебя.

            Этим вечером, а вернее, ночью он ей всё рассказал. Всё без утайки. Даже о приглянувшейся ему Свете-Слонике.

            - Ты должен уехать! Тебя могут найти в нашем городе и даже в нашей стране. Тебе нужно уезжать за границу, - Ирина произнесла это с болью, но без колебаний. - А я... я тебя буду ждать.

            Только встретившись, они должны были расстаться. Но оба понимали, что эта разлука необходима. Ему необходимо уезжать подальше из этого города, уезжать за границу.

Он вздохнул. Из памяти всплыл припев какой-то давно услышанной песни:

…Стоял июнь, а может март,

Летели с юга птицы.

А в это время Бонапарт,

Переходил границу…

            Через неделю поезд уже мчал его в Венгрию.