17

         Сначала сознание заполняла темнота. Потом неизвестно откуда появился запах нашатырного спирта. Он ударил по темноте и расколол ее на части.
         В носу щипало, а глаза слезились от едких испарений. Гуталинов несколько раз моргнул и увидел кусок ваты, уткнувшийся в его нос.
    - Где я?- спросил Гуталинов.
    - У меня. Тут что-то вроде кабинета. Бумажки за столом пишу, чай пью.- улыбнулся Ремизов.- Я же как-никак бухгалтер. Ты чай будешь?
    - Да, спасибо. А капитан где?
    - Там остался. Тело оприходывает. Тьфу ты. Осматривает.- старик щедро насыпал чаю в большую, царапанную железную кружку,- Я тебе покрепче заварю. Больно уж ты малокровный. Лицо у тебя -простыня прямо. Может тебе чего покрепче?- Ремизов достал из стола бутылку на две трети заполненную какой-то жидкостью. Василий отрицательно замотал головой:
    - Нельзя мне. При исполнении. Да и не пью я,- Василий придвинул чай.
    - А я выпью,- Ремизов щедро плеснул в другую кружку бесцветной жидкости и в воздухе запахло спиртом.- Крысы, окаянные, замучили да и паренька жалко. Царствие ему небесное.
        И выпил. Затем достал из стола нарукавник, приложил его к носу и глубоко втянул в себя воздух. Потом вернул нарукавник в ящик стола и сказал:
    - Эх, хорошо пошло. Пробрало прямо до слез,- Ремизов поднял голову. В глазах у него действительно блестели слезы.
    - Вот ты мне скажи. Я разговор ваш слышал. Что это? Неужто и вправду болезнь?
        Василий жадно хлебнул из кружки и выдохнул горячий пар через нос.
    - Да скажи ты, не бойся. Думаешь, испугаюсь и всех перебаламучу. Не будет этого. Старый я уже- девятый десяток. Все одно- помирать. А родных у меня нет, переживать не за кого. Да и обо мне никто не вспомнит, если что. Расскажи, а. Больно мне интересно, что это за напасть с красными пятнами.
    - Не знаю, дедушка. Честно, не знаю.
    - Ну спасибо и на этом. Это я ведь так, из любопытства. А смерти я не боюсь. Не гоже бояться смерти человеку, верующему в царствие небесное. Я ведь истинно верующий.Не то, что теперь. Все, вишь, верующими стали. Не вера, а стыд один. Ну ладно. Домой я пойду, что ли. Спать охота.