* * *

- Во дворе нет ни Чачи, ни Эйсипиго, - сказал Гладышев, когда вместе с Олегом поднимался по лестнице на второй этаж. - Сто баксов против одного, что Таракан закрылся у себя вместе с ними. Корешей себе нашёл для выпивки. Сидят сейчас втроём и бухают.

Он подошёл к дверям Тараканова, постучал и пискляво прокричал:

- Вадим Дмитриевич, открой-ка. Дело есть.

- Какое ещё дело в нерабочее время? – поинтересовался из комнаты уже слегка заплетающийся хрипловатый голос. – Сейчас открою.

Из-за двери раздались шаги и щёлкнул замок.

- Ты не один, Денис? – Тараканов мутновато-осоловевшим взглядом уставился на Олега.

- Да и ты тоже не один, - ответил Гладышев и грозно посмотрел на сидящих за столом Чачу и Эйсипиго.

Те опустили свои курчавые головы.

В центре стола возвышалась большая початая бутылка с яркими наклейками. Рядом с нею стояли три наполненные рюмки, лежали две грозди бананов и банановая кожура. Гладышев и Олег вошли в комнату и сели на диван.

- Может, с нами по пятьдесят грамм? – предложил Тараканов. – Это виски насто­я­щее американское. Ты как, физик?

Олег отрицательно покачал головой.

- Ну, как хочешь. Так какого, Денис, ты ко мне заявился? Не видишь, гусары культурно отдыхают.

- Вижу, - пухлый пальчик директора «Роспромпоставки» указал на Олега: - Сейчас он тебя лечить будет.

- Лечить? От чего лечить?

- От этого, - Гладышев выразительно щёлкнул себя по шее. – Иван Иванович лично распорядился. Заодно и проверим, что умеет делать наш гипнотизёр. Давай, Олег, начи­най колдовать. Ты говори, может ему лечь надо? Или посторонним следует покинуть помещение?

- Не надо. Я уже всё сделал. Как вы выразились, наколдовал.

- Уже?!

- Ага, - Олег обратился к Тараканову. - Вадим Константинович, я не знаю, как правильно кодировать от спиртного, но мне кажется, употреблять алкоголь вы больше не будете. Вы и ваши чернокожие друзья-гусары.

- Так быстро? – обескураженный Гладышев перевёл на английский слова Олега Чаче и Эйсипиго. Те недоверчиво заулыбались.

- Не буду употреблять? А это видел? – жилистая ладонь Таракана свернулась в кукиш. – Чача и Эйсипиго, делай, как я! Ну, кому сказал?

Гладышев уж было открыл рот, чтобы возмутиться, но Олег тихонько сказал ему: 

- Пусть выпьют.

Африканцы вслед за Таракановым послушно подняли рюмки, но пить не стали, а с любопытством принялись наблюдать за своим собутыльником. Таракан выпил залпом, поставил рюмку и чисто по-русски занюхал банановой кожурой.

- Кишка у тебя тонка, чтобы меня,.. – начал было говорить он, но внезапно позеленел и издал хрюкающий звук.

Его кадык судорожно задвигался, а щёки раздулись. Чача и Эйсипиго испуганно бухнули свои рюмки на стол и вскочили со стульев.

- Вы бы, Вадим Константинович, прошли в ванную, - посоветовал Таракану Олег.

Но Тараканов так быстро не собирался сдаваться.  Его рыжие усы между разду­тых щёк встали дыбом, гортань издавала какие-то блеющие хрипы, по набухшим под гла­зами синевато-лиловым мешкам потекли слёзы. Невероятным уси­лием он сумел всё-таки проглотить то, что так настойчиво просилось наружу и, облегчённо вздохнув, произнёс:

- Что же это ты со мной хотел сделать, паскудник?

Он опять всхрюкнул, задёргал кадыком и раздул щёки - его желудок напрочь отказывался принимать алкоголь. Упрямый характер попробовал ещё побороться с орга­низ­мом, но где там! Последний оказался гораздо сильнее. Тараканов ладонью сжал рот и шаткой рысцой устремился в ванную, откуда послышались стоны и хрипы впе­ре­мешку с отборным русским матом.

- А вы чего не пьёте? – с ехидцей спросил Гладышев у африканцев и указал на бутылку: - Пейте.

Те дружно замотали головами и, улучив момент, поспешно испарились из апар­та­мен­тов Таракана. Тот появился в комнате минут через пять. Вернулся почти трезвым, ути­рая выступившие на глазах слёзы.

- Тебя же, гада, убить мало, - обречёно прохрипел он Олегу. – Гипнотизёр грё­ба­ный, бивень подлый. Ты же меня, гомнюк, последней радости в жизни лишил.

- Вадим Константинович, выпейте водички. Осадите рвотные позывы, - спокойно посо­ветовал Таракану Олег. – А все претензии по поводу своего кодирования адресуйте Иван Ивановичу. Если же вы меня ещё хоть раз оскорбите, то я вас по собственной ини­циа­тиве действительно лишу одной из настоящих жизненных радостей.

- Какой? – полюбопытствовал Гладышев и, догадавшись, ткнул себя в ширинку. – Ты на это намекаешь?

- На это, - с самым серьёзным видом кивнул Олег. – Так что поосторожнее в выра­жениях, Вадим Константинович. Не то я вашу мужскую потенцию тоже закодирую.

- Ах ты ж,.. – процедил сквозь зубы Таракан, но больше ничего сказать не решился.

Из кармана Гладышева зазвучал мобильник. Он включил его, аллокнул и благоговейно передал трубку Олегу:

- Иван Иванович звонит.

- Поздравляю с боевым крещением, - пробасила трубка. – Я получил большое наслаждение, наблюдая за всем происходящим – оператор переключил на меня съёмку с твоего значка. Ловко ты это сделал. Быстро и незаметно для окружающих. А Таракан-то, ха-ха-ха, как держался. Характер ещё тот – ослиный! Из-за какой-то рюмки виски, сдуру и спьяну чуть не задавился. Да, Тараканчик настоящий боец, однако не устоял. Это что же, он теперь пить совсем не сможет?

- Сможет, но не алкоголь.

- Понятно. Вот бедняга! Ну ничего, перетерпит и привыкнет, зато потом здоровее будет. Только ты уж его по собственной инициативе не лишай остальных жизненных радостей. Ещё раз поздравляю. Надеюсь, мы с тобой сработаемся, Олег Александрович,  - из трубки зазвучал сигнал отбоя.

«А я надеюсь, что нет», - подумал Олег, возвращая телефон Гладышеву.