С образованием собственных боевых группировок, АНПА, к величайшему удовольствию Джеры, наконец стала обретать силу и вес. Настала пора заявить о себе, и жизнь в офисе партии начала закипать с новой силой. Пока Шер и Джера пытались преумножить состав штурмовых отрядов, ища и переманивая в партию ура-патриотов из числа ветеранов войны Сирина, промывая им мозги и лаская их эго рассказами о великой роли Адегера для будущего Вселенной, о богоизбранности адегерского народа и о злобных предателях-коммунистах и неверующих, которым необходимо напомнить их место, Адельт Герн работал с местным высшим обществом, добиваясь от предпринимателей среднего пошиба финансовой поддержки и - главное - пытаясь задействовать их связи во властных структурах, дабы заставить адегерскую полицию "смотреть в другую сторону", когда на коммунистов и социалистов начнется охота.

Дождавшись от Герна отмашки, Джера и Шер спустили с цепи своих штурмовиков, прозванных Адегерским Союзом Борьбы или АСБ. Террор начался с мелких хулиганских шалостей: фашисты избили парочку уличных ораторов, да уничтожили воздвигнутый на деньги членов Коммунистической Партии Адегера памятник пролетарию. Обстановка в АНПА тогда была нервная - штурмовики боялись прихода полиции, ведь коммунисты нашли свидетелей побоев и успели сделать несколько фотографий нападавших. Но полиция промолчала. И тогда командиры штурмовиков почувствовали, что они свободны. Для жителей города Сильвен начался кошмар.

Начался террор с нападения на собрание профсоюза рабочих крупного текстильного завода. Фашисты ворвались в арендованную для профсоюза комнату, переломали мебель, ограбили и жестоко избили собравшихся, а главу профсоюза вывезли за город и бросили на безлюдной дороге абсолютно обнаженного и излупцеванного до полумертвого состояния. Лица нападавших прикрывали тканевые маски, но не понять, что они были связаны с АНПА мог только глухой и слепой - и вновь, власти не предъявили партии никаких претензий.

С тех пор подобные эксцессы стали обыденностью. С особой жесткостью штурмовики расправлялись с рабочими организациями, даже если их члены не имели никакого отношения к социалистам или к коммунистам. Солдаты Шера и Джеры не отличались чистоплотностью ни в выборе методов борьбы - в бой шло и уличное оружие, и перестрелки, и шантаж, и даже поджоги, ни в проверке своих источников - достаточно было указать на человека пальцем, чтобы к нему в ближайшее время наведались "любезные господа" в черных рубашках. И если поначалу "зеленые", как их прозвали в народе, старались лишний раз не марать руки, убивая врагов, то и это негласное правило озверевшие от крови и безнаказанности боевики скоро отвергли. Они ворвались в квартиру главного редактора рабочей газеты "Красный факел", вывели его прямо в разорванной пижаме на улицу, долго избивали резиновыми дубинками на глазах у его беременной жены, у которой уже начал оформляться животик, и которую буквально выволокли на улицу за волосы, а когда коммунист осел на землю весь в крови, измученный настолько, что у него уже не оставалось сил ни сопротивляться, ни даже кричать, его добили из пистолета.

Позже эти люди заявились и на похороны убитого, дабы сорвать их, поиздеваться над родными и сопартийцами "жалкого предателя" и дать этим понять, что безопасных мест для врагов партии отныне нет. И они не лгали: похороны, палата в больнице, свадьба, дни рождения, даже дружеские посиделки в баре или совместные обеды в рабочей столовой - зеленые могли ворваться куда угодно, под каким угодно предлогом: от участия жертвы в деятельности КПА до косого взгляда в сторону АНПА.

Улицы столицы погрузились в анархию. Коммунисты и социалисты объединились, чтобы дать отпор АСБ, и отныне уличные разборки и перестрелки стали обычным делом. Фашисты же отвечали на атаки красных "по-римски": ударяя намного больнее и нередко задевая при этом невинных людей.

К неудовольствию фашистов, красные быстро адаптировались к ситуации. Они придумали без малого гениальный способ маскировки: пока весь мир пользовался электронными удостоверениями, базами данных, сканируемыми чипами и прочими достижениями цифровой эры, коммунисты вспомнили про аналоговые средства удостоверения личности. Какой-то единой уставной формы у них не было, и чтобы подтвердить свою принадлежность к КПА они показывали броши, петлицы, кто-то пользовался нашивками на снимающихся с одежды липучках, но главным, единым и универсальным средством был партбилет в виде старомодной "корочки" с фотографией носителя и стандартными данными о нем. Главный плюс использования таких опознавательных знаков заключался в том, что и партбилет, и нашивки, броши, петлицы можно было при необходимости быстро выбросить, и тогда ты попадал к недругам в руки совершенно "пустым". Разумеется, фашисты, действующие незаконно, это не полиция, и часто они и не просили каких-то веских доказательств, чтобы иметь серьезный повод разбить тебе голову. Но если попадался неопытный рядовой штурмовик, то можно было надеятся, что тот не рискнет нападать на простого гражданского.

Тем не менее, террор продолжался и становился всё масштабнее. Официальные СМИ молчали, зато Адельт Герн со своими подручными на многомиллионную уже аудиторию восславляли павших в бою зеленых, выставляя их героями и демонизируя красных. В социальных сетях появились особые публичные группы, в которых на регулярной основе выходили публикации с деанонимизацией врагов партии, чтобы зеленым было легче находить очередных жертв.

#

Но пока город изнемогал от беззакония и зверств АСБ, партия процветала. Сначала в АНПА устремился поток радикально-настроенных военных, которые разглядели в партии реальную силу, способную навести в стране порядок и взять власть в крепкие руки, а в Джере лидера, который "пришел не только языком болтать". Так, например, партия заполучила Красса Мальтена - ветерана войны, первоклассного пилота космических войск и сына высокопоставленного чиновника, который быстро нашел общий язык с Джерой, но изъявил желание стать одним из руководителей АСБ, что не понравилось Шеру.

Состав АСБ вообще претерпел значительные изменения. Теперь, помимо военных, туда с не меньшим энтузиазмом шла радикальная молодежь, разачаровавшиеся в левых идеях рабочие, и даже мелкие преступники, только преумножая мощь этого военного образования.

В пользу АСБ работали и старания успевшего войти в высшее общество города Сильвен и приобрести нужные связи Адельта Герна, от которого Джера скоро начала получать приглашения на приемы от крупных бизнесменов, еще недавно изнемогающих от постоянных забастовок и диверсий рабочего движения, члены которого требовали соблюдения своих прав, предписанных трудовым кодексом. Джера сходилась с сильными мира сего довольно быстро и без особых усилий. Местной аристократии и буржуа пришлась по вкусу её опытность в общении с высшим светом и, вместе с тем, её славное военное прошлое. Эта грациозная и любезная девушка, относившаяся к собеседникам с огромным уважением, но демонстрирующая при этом и собственные амбиции, влияние и силу характера, вселяла доверие и привлекала к АНПА новых инвесторов и ценных специалистов.

Для жеманного женского общества Джера тоже быстро стала загадкой номер один. Очень уж необычно в среде дворян смотрелась эта высокая, под два метра ростом, крепкая и мускулистая женщина, которая всегда появлялась на приемах в официальном костюме или парадном военном камзоле и никогда не надевала ни платьев, ни юбок. К тому же, никто не знал ничего об её просхождении, и кем она была до войны. Интерес подогревали и просочившиеся в свет пикантные слухи об ориентации фашистского лидера, заставившие наиболее дерзких девушек начать заигрывать с Джерой и флиртовать с ней, и та даже отвечала на эти ухаживания, но только до того момента, пока обоюдные ловкие комплименты и намеки ограничивались рамками ни к чему не обязывающей игры. У многих девушек были женихи, либо их родители уже искали им пару, а скандал с каким-нибудь знатным семейством - последнее, что было нужно Джере и АНПА. Так что, как бы госпожу де Аракт не привлекали эти милые и нежные, но достаточно смелые и, если понадобится, гордые девочки с голубой кровью в жилах, она сдерживала себя.

Таким образом, всего за пару месяцев АНПА обрела сильных и богатых союзников, которые могли наконец покончить с "беспределом" рабочих и указать им на их настоящее место. Растущий как амеба в питательном субстрате АСБ получал всё большее финансирование, и многие штурмовики стали уходить со своей основной работы, чтобы целиком и полностью посвятить себя работе в партии, которая начала выплачивать неплохую зарплату своим членам.

Влияние Джеры в партии и её популярность росли беспрецедентными темпами и скоро всё чаще среди подчиненных в адрес Джеры было слышны благоговейно произносимые слова "Пастырь" или "Пастор". Шер медленно отступал на второй план, уступая обласканной Герном, Мальтеном и другими состоятельными членами партии Пастору Джере.

Постепенно и вокруг Джеры, и вокруг Шера начал сформировываться свой штаб сотрудников. Воительница решила использовать этот момент в своих личных интересах: она позвала на серьезный разговор Радлера и предложила ему оставить должность секретаря, которая в то время служила своеобразным эвфемизмом термину "мальчик на побегушках", и войти в штаб Шера. Само собой, Пастор, уверяя, что Кемиру это зачтется в будущем, просила его держать уши востро и информировать её о том, чем занят и о чем помышляет второй лидер партии. Чем больше она обещала Радлеру, тем ярче загорался его взгляд, и, в конце концов, тающий от перспектив и осознания того, что он стал наконец важен для партии, Кемир согласился на предложение Джеры.