если вы приняли решение, не тяните...

засуньте его куда-нибудь. 

Если вы  в своей квартире, значит вы ещё в своём уме!

Я был рожден декабрьским морозом

Но ненавижу эти холода

Мне нравится, когда на небе грозы

И ливни словно из ведра вода

Я был рожден декабрьской стихией

Поэтому характер, как мотор

И может быть от этого стихи я

Пишу и в сорок восемь до сих пор

Я был рожден декабрьскою вьюгой

От этого и ветрянный такой

И я уже давно живу на юге

Где слышу чаще грозы за стеной

Я был рожден декабрьской метелью

Но каждый раз я думал о Весне

И до обеда спал в своей постели

Чтоб видеть Зиму снежную во сне

Я был рожден морозною Зимою

Но яЧитать далее

Скажу Вам не тая, я рифмоплет

С меня поэт, как с музыканта балерина

Или акын, что видит то поет

Мне сладче критика, чем спелая малина

Мои стихи, как горькое вино

Кому то нравится, а есть кому не очень

Но, это мне признаться все равно 

Пишу я, как умею между прочем

Мне рифмовать приятно и легко

И строчки столбиком, ложатся будто сами

Как облака плывут за облаками

И, где то исчезают далеко.

Если есть «наши», значит есть и «ненаши», а там и до «врагов народа» рукой подать…

Одно-два поколения геббельсовщины, вот тебе и новый Гитлер готов…

Фашизм всегда был и всегда будет. Вопрос только, останется он лишь в границах подворотни, или опять расползётся по всей стране…

Люди делятся на людей и нелюдь, а всё остальное, это уже не более чем варианты. Так что и здесь тоже "пятая графа" может отдыхать...

Нельзя говорить о фашизме,  и при этом не говорить о фашистах, даже если это очень уважаемые в стране фашисты...

Шипят: «Жиды, жиды…», аЧитать далее

То не Deutscher Dom встревоженный,
притязательный, барочный,
не  Basilica всехоженый,
un bambino славных зодчих – 

всё не сердце, а предсердие.

Это русский парк усадебный,
это топи придержащий 
Пютерлакский храм-громадина,
сановитый и молчащий – 

о кафтане "За усердие".

            …Спешит по улице невзрачной
            любовник старый и красивый.
            Полночный поезд новобрачный
            плывет в тоске необъяснимой.
                               И. Бродский



Уложены вещи. Закрыт саквояж.
Вот-вот и помчит на вокзал экипаж.

Под бледной рукою трещит телефон…
– Я Вас не прошу прибывать на перрон.

Почтовые карточки примет камин – 
охотней, чем их посылал господин.

Кривится сквозь тюль золотая луна,
о да, обновится не только она!

Перчатки и шляпу, на лестницу – вон,
отель Ваш – тесней, чем купейный вагон!

Вернуться сулит дождевая вода?
Нет!  Сердце стучит, что те-перь на-всег-да!

1 ironia

Кому – как нам – неровный сердца стук
понятней и милей эпиталамы?
Нам святы зёрна авторских потуг
и собственной неповторимой драмы.

2 alte

Кому – как нам – сердечный перестук
понятней и милей эпиталам;
у собственных неповторимых мук
в котле страстей и небывалых драм,
у авторских потуг – особый штамм!

Сумей-ка ты побыть душёной птицей,
истяготиться бременем разлук, 
пасть замертво и – снова  возродиться,
чтобы свободно и сердито  вдруг
расправить образ, ритмику и звук!

Так отпусти на покаянье душу, 
и пусть творит с утра и до утра,
её гобой чудесный не нарушит
расхожих истин фальшь, и плен, и страх – 
круговорота в правильных мирах.