Железный бык поднимет на рога, железный коршун сбросит вниз, на скалы, и сядет пировать – куски меня по-прежнему (увы!) не перестанут, не прекратят движений… Чёрт возьми! Я столько говорю, что даже тошно от этой пластилиновой тоски! Окно открою, выдохну – возможно, что там, в тумане, плещется вода в нелепо-мшистых закромах причала. Над нею – паутина сгнивших вант и мёртвый лес с терновником штурвалов. Накинув плащ, исчезну в тишине; растаю мотыльком в чугунном свете хромой луны на костяном коне – в такую сказку верят даже дети, но… Нет! Не мы! Немы до безучастья, до бесконечной лжи двуликих фраз! Смотрю на корабли – какие власти удерживают их на этот раз? Какие бури видели глаза измученных бездельем капитанов? И как не надоели эти “За!”, что рьяно так отстаивали право НА ЭТУ ЖИЗНЬ?! Не надо… нет… спокойней… Я возвращаюсь с пристани домой. слова зависнут прямо у порога меж нами – электрической дугой, тугим хлыстом языческого бога, раздробленной учёными звездой! Я говорю, конечно, снова много – но верьте мне – я не всегда такой!..
Уйдёт туман, и море с кораблями забудется, как чёрно-белый сон. Предателем я, может, и не стану… пока последний держится заслон. Пока ещё не поздно отойти – не резать глотки новым одержимым у истуканов собственной Стези; у берегов отравленного мира.
|
Подробнее...